Офицер

В этот момент совсем рядом со штабным блиндажом рванула первая двухсотфунтовая бомба. Часто-часто залаяла двадцатимиллиметровая зенитка, ее заглушил новый взрыв…

– Кендзобуро-сан, много ли американцев сейчас в воздухе? – спросил Кодзиро, прекрасно слыша звук разрывов. – Все, что у меня есть в готовности – это восемнадцать истребителей. Вы сможете справиться сами?

Кендзобуро подумал и честно ответил:

– Сможем, Кодзиро-сан, но это будет стоить нам очень дорого.

Кодзиро Мацумура гулко вздохнул:

– Продержитесь минут сорок, досточтимый. Мы вылетаем…

…Логинов видел, как двадцатимиллиметровка Тип-98[361], вокруг которой суетились фигурки артиллеристов, дотянулась дымными нитями трассеров до кружащих точно стая стервятников самолетов, один из них вдруг резко клюнул носом и огненной звездой устремился к земле. Из пламени вдруг вылетела какая-то черная черточка, распалась на две части и снова скрылась в догнавшем ее сгустке яростного огня.

Японцы тут же крутанули зенитку куда-то вбок. Снова дробный перестук, словно бригада кровельщиков со всей дури лупит молотками по крыше, снова пухлые, точно из некрашеной шерсти нитки трассеров, и еще один штурмовик, разваливаясь на части, ухнул вниз. Майор прикусил губу: молодцы япошки! Слаженности работы расчета любая армия позавидует, а уж наводчик и вовсе – молодчага! Вот только долго одна пушка против такой воздушной оравы долго не продержится. Навалятся с разных сторон и – привет, пишите письма!

То ли американцы подслушали его мысли, то ли они и сами были ребята не промах, но сразу же после того, как к земле, кувыркаясь, помчался третий самолет, они именно разделились и кинулись вниз, бешено паля из всех пулеметов. Майор стиснул кулаки, когда один из артиллеристов, бежавший к орудию с ящиком патронов, вдруг замешкался, как-то неестественно вскинулся, вскрикнул подраненным зайцем и упал ничком, закрывая собой так и не донесенные боеприпасы. И почти сразу же вслед за этим взвизгнул тот, что сидел на маленьком сиденье наводчика. Он схватился рукой за бок, затем поднял ее к глазам, разглядывая окровавленную ладонь, и снова впился в рукоятки зенитки. Мчавшийся прямо на нее штурмовик вспух облаком разрыва и осыпался на землю огненным дождем.

Логинов проводил взглядом сбитый самолет, а когда вновь посмотрел на зенитку, то увидел, что наводчик, скрючившись, лежит рядом с орудием, а последний уцелевший номер расчета ожесточенно крутит маховики наводки, одновременно зажимая подмышками три полных магазина. Откуда-то раздался гортанный выкрик, и к пушке бросился немолодой офицер в очках. Он очень спешил, но так и не успел добежать: на земле вспенились фонтанчики пулевых попаданий, задрожали и словно живые метнулись к офицеру. Тот с размаху упал назад, и Логинову показалось, что сквозь весь этот ад и грохот он слышит, как голова японца ударилась о жесткую пыльную землю…

– Шадрин! К пулемету! – рявкнул майор, соскальзывая внутрь бронированного исполина. – Связь, живо!

И когда в его руку ткнулся гладкий эбонит микрофон, закричал, срывая голос:

– Отражение воздушной атаки! Двойка, тройка, четверка! Отражение воздушной атаки! Огонь – по готовности!

Над головой уже басовито рокотал ДШК, пытаясь прикрыть японское орудие. Тут ИС ощутимо тряхнуло – где-то поблизости рванула авиабомба не самого малого калибра, пулемет было поперхнулся, но тут же снова зашелся яростным лаем.

Логинову не было слышно других пулеметов, но он точно знал: сейчас все четыре ЗСУ ивсе зенитные пулеметы танков, бронеавтомобилей и бэтээров от всей души лупят в зенит, ловя в прицелы силуэты вражеских самолетов. Ну, б… подлетайте!..

Шеннолт от души костерил и себя и своих подчиненных за глупость! Надо же: так хорошо проработать передний край обороны и так попасться в огневую ловушку над самой основной целью! Чертовы желтолицые так ловко замаскировали свои чертовы зенитные пом-помы[362], что обнаружить каждый следующий можно было не ранее чем он успевал сбить штурмующий самолет. А то и не один!

– Парни! Всем вверх! Хватит быть сидячими утками! Медные лбы Made in China в очередной раз облажались по полной! Нам обещали чистую цель, а тут того и гляди – схватишь чертову луковицу[363] в задницу! Набрать высоту восемь тысяч!

«Летающие тигры» рванулись на спасительные восемь тысяч футов, выходя из-под обстрела зенитной артиллерии, и закружили там, словно воронья стая, выбирающая добычу. А потом подошли отставшие было «Мартины».

Неторопливо, похожие на раздутых икрой рыб, блестя на весеннем солнце обоими фонарями, они скользнули над японскими позициями и высыпали первую партию двухсотфунтовых бомб. Шеннолт из своего Р-40 наблюдал за встающими и опадающими султанами разрывов и испустил восторженный воинственный клич, чем-то похожий на знаменитый Rebel Yell[364] конфедератов, когда внизу вместо очередного султана вверх взметнулся огненный столб. Попали!

Сто тридцать девятые неторопливо прошли вперед, развернулись и вышли на второй заход…