Одноклассники smerti

Митрофанова, спасибо маминым урокам, быстро определила, что мужик, вопреки утверждениям Ишутиной, пока жив. Хотя пульс действительно нитевидный и дыхание еле слышно. И на раздражатели не реагирует. Кома? Или все-таки глубокий обморок? В любом случае единственный выход – непрямой массаж сердца. Ничего иного она все равно делать не умеет.

И Надя рванула его куртку. Выдирая с мясом пуговицы, распахнула рубашку, обнажила грудь. А Иринке со Степаном – те бестолково топтались рядом – велела:

– Быстро! Бегите в школу! «Скорая» нужна! Пусть кардиореанимацию пришлют!

– Степка, беги ты, – ретранслировала ее приказ Ишутина. – А я Надьке помогу.

Степан повиновался, а Ирина вместе с Надеждой навалились на грудь мужика.

– Только ребра ему не сломай!.. – простонала Митрофанова.

– Плевать на ребра! Жизнь важней! – откликнулась подруга.

Тело пострадавшего елозило по мокрому асфальту, дрожало под их руками, ухало о мостовую, но в себя мужчина не приходил. Веки не дрожали, губы не подергивались.

– Давай, не останавливайся! Еще! – тоном опытного реаниматолога велела Ишутина.

А Надя робко произнесла:

– Вдруг… вдруг мы совсем не то делаем? И только хуже получится?..

– Лучше… делать хоть что-то, – помогая ей и задыхаясь от напряжения, произнесла Ишутина, – чем просто из окна смотреть…

– Золотые слова! – услышали они знакомый голос.

Ленка! Тоже хотя и боялась, и руки свои золотые музыкальные ей надо беречь, а пришла на помощь!

– Ты кстати! Беги к нашей медсестре! – велела ей Митрофанова. – Пусть приходит и нашатырь несет, и адреналин, и все, что там нужно для первой помощи!

– Есть, шеф! – коротко откликнулась подруга, кидаясь в сторону школьной двери.

Но медсестра уже бежала к ним сама. А за ней свирепый школьный охранник и еще какие-то взрослые, включая директора школы…

И Надя почувствовала, как дикое напряжение, ответственность, страх постепенно ее отпускают.

Медсестра мягко отстранила школьницу, склонилась к пострадавшему… и триумфально объявила:

– Живой!..

А Надя неудержимо, горько и яростно, разрыдалась.

…Дальше очень быстро примчалась «Скорая». Мужика ловко и быстро загрузили в машину. Автомобиль, разрывая утреннюю тишину воем сирены, спешно вырулил со школьного двора.

Надя – она только сейчас почувствовала, до чего же ей холодно без куртки, – поежилась. И благодарно улыбнулась Степану, когда тот накинул ей на плечи свой пиджак.

А он ласково коснулся ее руки. Произнес:

– Пойдем.

Надя молча кивнула. Сделала шаг и вдруг увидела, что в школьный двор въехала еще одна карета «Скорой помощи». Целеустремленно подрулила к зданию – к той его части, где располагался кабинет биологии.

Надя вопросительно взглянула на Степана:

– А это к кому?!

Тот скривился. Неохотно ответил:

– К Сладковой.

– К Сладковой? А что с ней?.. – удивилась Надежда.

– Да тоже, дура… Помочь, видите ли, решила. Она ведь отличница, все знает, – поморщился он. – Думала, без нее не обойдемся. Ну и сиганула вслед за нами.

Он замолчал.

– И что? – поторопила его Надя.

– Да что-что… – буркнул Степа. – Как Сема и говорил. Перелом! Сказали, со смещением.

– Елки-палки!.. – расстроилась Митрофанова.

А Степан неожиданно жестко закончил:

– Ничего и не елки. Сама виновата. Нечего было лезть.

– Но она ж как лучше хотела, – возразила Надя.

– Ой, да какой с этой селедки может быть толк?.. – возмутился тот. – Только бы под ногами зря путалась. Мешала.

– Все равно жаль, – не согласилась Надя.

– Ну, раз жаль, навести ее в больнице. Апельсинчиков ей принеси, – саркастически ответствовал Степка.

Говорить больше было не о чем.

Оба вернулись в класс. Надя удивилась, как мало времени прошло. Оказалось, еще урок не закончился. И даже биологичка не объявилась – видно, не сомневалась, что ученики поглощены контрольной, и со спокойной душой отправилась по своим делам.

Их со Степаном встретили шумно, радостно. Обступили, начали расспрашивать, ахать, хвалить. Один Семка, скептик, насмешливо кривил губы:

– Смотри, Митрофанова! Видел я, что за хрень ты ему вместо массажа сердца делала… Подаст на тебя дядя в суд! Точнее, его родственники – когда он кони двинет.

Надя и сама дико боялась, что напортачила, поэтому спорить с Зыкиным не стала. Вместо нее это сделал Степан:

– Надька жизнь ему спасала. А ты, блин, горе-врач, – из окошка смотрел!

– Да уж. Только дочка медсестры и может спасти нацию! – фыркнул Зыкин.

И больше в разговоре не участвовал.

А Надя еще дня три дико вздрагивала от каждого телефонного звонка или когда в школе посреди урока открывалась дверь в класс. Ей все казалось, что пришли за ней. И будут обвинять в том, что своими неумелыми действиями она угробила человека.