Одноклассники smerti

– До сих пор жалею, что ушел. Только что оставалось делать? У меня своих трое, и запросы у каждого – кто в МГУ, кто в «Плешку», а дочка и вовсе во ВГИК намылилась. Устал объяснять, что на школьную зарплату я им даже преподавателей нанять не могу, не говоря уже о платном отделении…

– Можно подумать, я вас осуждаю, – фыркнул журналист. – Платят копейки и полный дурдом. Я бы в этом бедламе и дня не выдержал.

– Да нет. С ними интересно, – возразил директор. – Только школа, конечно, сейчас…

– Не та, что раньше, – с готовностью подхватил Полуянов. И выпалил: – Николай Валентинович, я не буду ходить вокруг да около. И про вашу карьеру мы обязательно поговорим – только в другой раз. А сейчас меня интересует другое. Вы помните выпуск 1997 года? А конкретно – троих одиннадцатиклассниц: Коренкову, Ишутину, Митрофанову?

– Помню. И знаю, что Лена Коренкова погибла неделю назад, – мгновенно отреагировал директор. – Обе другие, к счастью, живы. Ирочка Ишутина – сейчас удачливая бизнесвумен, кажется, риелтор. Надя Митрофанова работает в историко-архивной библиотеке… Все верно?

– Все. Кроме того, что Ишутину и Митрофанову – обеих – тоже пытались убить. И тоже – в последнюю неделю. И только по счастливой случайности они остались живы. – Дима остро взглянул на директора. – Как вы полагаете, кто мог это сделать?

Признаться, он ждал от директора обычной человеческой реакции: «Как – убить? Кто?.. Каким образом?.. Кому это было нужно?!!»

Но тот, что довольно странно, ахать не стал. И вроде бы даже не удивился. Просто сразу погрустнел, и в лице его, опытным взором узрел Полуянов, что-то дернулось.

«Непонятно. На равнодушного человека он совсем не похож, но почему ж даже не полюбопытствовал?» – мелькнуло у журналиста.

И он продолжил давить:

– По делу ведется следствие. Несомненно, что убийство Коренковой и покушения на Ишутину с Митрофановой между собой как-то связаны. Очень может быть, что корни преступлений уходят в школьное прошлое. Во всяком случае, сейчас девушек связывает только школа – иных точек пересечения у них нет. И одна из версий следствия такова: убийства и покушения – дело рук одного человека… – Он внимательно взглянул на директора и раздельно добавил: – Которого вы по долгу своей прежней службы, возможно, знаете…

Дима сделал паузу, но директор молчал.

«Хорошо. Зайдем с другой стороны», – решил Полуянов. И невинным тоном спросил:

– А что вы мне можете рассказать про Ивана Адамовича Пылеева? Учителя истории в вашей школе?

– Он – блестящий специалист. Серьезный. Ответственный. Болеющий за дело, – мгновенно отреагировал директор. – Дети его обожают. Я горжусь, что он работал и до сих пор работает в нашем коллективе.

– Ой ли? – насмешливо протянул Полуянов. – А я вот слышал, что уроки истории в вашей школе частенько проходили в несколько фривольной форме…

И добился наконец своего – Николай Валентинович взорвался:

– Послушайте, молодой человек! Не судите, о чем не знаете!

– Не спорю: со всеми деталями я незнаком, – кивнул журналист, – но когда родители боятся отпускать своих дочерей на дополнительные занятия по истории – это, по-моему, ненормально!

– Бред, – отрезал собеседник. – Кто вам все это наплел?

– А вы – хороший директор, – неожиданно сменил интонацию Полуянов. – С каким рвением защищаете своих!..

– Потому что… – Николай Валентинович устало откинулся в своем неудобном кресле, – навешать ярлыки, призвать к ответу, заклеймить – это всегда проще простого!