Одноклассник

— Тогда почему она тебя выгнала?

— Не знаю. Может, приревновала? — предположила Вера.

— А ты дала ей повод?

— Вроде нет.

— «Вроде»! Боюсь, эта твоя самодеятельность нам боком выйдет.

— Что же теперь делать? — с отчаянием в голосе спросила Вера.

— Для начала обуйся, — предложил Степан и, пока она надевала кроссовки, сказал: — Я позвоню Олегу, и мы снова с ним встретимся.

— Зачем? Тебе одного раза мало? А мне, знаешь, двух уже достаточно. Толку-то от него? Он ясно дал понять, что заниматься этим не будет.

— Но он же сказал: будет что-то конкретное — обращайтесь.

— А что такого конкретного у нас появилось?

— Мы теперь знаем фамилию и место жительства твоего Егора…

— Он не мой!

— Ну хорошо — не твой. Но мы знаем, где он живёт и что он теперь Лапин. А это уже что-то.

— Ладно, звони, — неуверенно сказала Вера.

Оставшись одна, Ирина некоторое время ходила кругами по комнате, периодически подёргивая плечом, как будто просторное домашнее платье вдруг стало ей тесно и больно врезалось в кожу. Эта странная незнакомка и её бредовый рассказ неожиданно внесли сумятицу в размеренную жизнь весьма благополучной женщины. Ну, пусть не до конца благополучной — есть всё же в её жизни моменты, которые, как бы она ни старалась, не позволяли ей обрести истинное женское счастье. Конечно, в первую очередь дети, а точнее, их отсутствие. Ирина никогда не понимала сторонников идеи чайлдфри, ибо выросла в семье, где культивировались традиционные семейные ценности, и считала, что главное предназначение женщины — быть матерью. Однако у Ирины с этим были проблемы, причиной которых стала ужасная медицинская процедура, к которой она вынуждена была в своё время прибегнуть, чтобы избавиться от последствий изнасилования, хотя врач настойчиво её от этого отговаривал. Ирина старалась не думать о том, что ей не суждено стать мамой и не суждено сделать отцом Егора, но мысли против её воли упорно возвращались к этой теме, доставляя ей мучительные душевные страдания. Чтобы как-то облегчить их, сгладить негатив, чёрной пеленой застилавший от её взгляда весь остальной, светлый, мир, Ирина старалась всю свою любовь направить на единственного дорогого ей человека — на Егора. Но необъяснимая холодность мужа и какая-то отрешённость, появившиеся в последнее время, породили в душе Ирины сомнения в его верности и обрекли её на новые муки. А после визита этой дамы, назвавшейся Верой, сомнения переросли в убеждённость, и теперь единственной целью для Ирины стали доказательства неверности мужа, которые во что бы то ни стало нужно найти. Вот только где их искать?

Она подошла к горке, открыла её, скользнула взглядом по полкам с хрусталём и богемским стеклом и, конечно же, ничего не нашла. В баре, кроме разнообразных бутылок, тоже, естественно, ничего не было. Встав на колени, Ирина открыла тумбу под висевшим на стене огромным телевизором. Горы старых дисков, давно ставший ненужным DVD-плеер, куча каких-то проводов.

Искать компромат на мужа в спальне, где она знала каждый уголок, — бессмысленно. То же касалось и просторной кухни-столовой. А больше в их квартире искать было негде.

Ну, раз дома найти доказательства вины мужа не представляется возможным, значит, необходимо допросить его самого с пристрастием. И в качестве аргумента упомянуть эту самую Веру. Пусть после этого попробует отвертеться!

Чего она всем этим хотела добиться, Ирина и сама толком не понимала. Просто теперь засевшая в мозгу заноза не давала покоя, и ей было необходимо предпринять какие-то действия, чтобы хоть как-то облегчить эту невыносимую боль. Возможно, она надеялась в итоге узнать, что Егор перед ней чист, а стало быть, всё у них хорошо. А может, напротив, жаждала убедиться в его предательстве и выплеснуть на него все накопившиеся за последнее время эмоции, из всего своего разнообразия превратившиеся в одну, самую мощную эмоцию — гнев. И потом… Трудно сказать, что будет потом. Тем не менее этому надо положить конец.

Ирина вернулась в гостиную, взяла с журнального столика мобильник и набрала номер Егора. Егор не отвечал. Она сбросила звонок и набрала ещё раз. Ирина редко звонила мужу, и то лишь по какой-нибудь крайней нужде. Но даже в таких случаях Егор никогда не брал трубку и сам перезванивал через какое-то время.

В этот раз он тоже не ответил. Терпения дожидаться звонка мужа у Ирины не хватало. Она должна была расставить все точки над «i» немедленно. Приводить себя в порядок необходимости не было — Ирина всегда по утрам делала тщательный макияж и укладывала волосы. Такова была её привычка, она просто не представляла, как можно, проснувшись, не накраситься и не причесаться, даже если собираешься весь день провести дома. Поэтому она просто переоделась — сбросила домашнее платье и облачилась в брючный костюм, который очень шёл к её тоненькой фигуре, — в платьях она выглядела чересчур тощей. А потому таких костюмов у неё было несколько, разных фасонов и разных цветов, и все выглядели совершенно новенькими, поскольку носились нечасто. В этот раз Ирина выбрала серый костюм — под настроение.