Одной крови

Миссис Стивенсон уверенным тоном прервала слова доктора.

– Мы обычная семья, доктор. Не без своих проблем. Но мой сын растет в любви и заботе. В этом можете не сомневаться.

Её глаза гневно сверкнули, и мне даже стало страшно за доктора, ведь эта дама явно не из робкого десятка. Но тут её тон смягчился.

– А вы проверили…

– Онкологию? Да, первым делом. Но, так как пока других причин состояния вашего сына мы не обнаружили, онколог вызвался более детально изучить снимки и анализы. Я дам вам знать, если что-то станет известно.

– Когда можно будет к нему зайти? – спросила Розмари, делая пару неуверенных шагов вперед.

– Он еще не очнулся, на это потребуется время. И сколько, увы, я не могу прогнозировать. Вы можете зайти, но только родственники.

Подруга резко обернулась ко мне и холодными дрожащими пальцами вцепилась в руку, притягивая вперед. Мои возражения застряли где-то в горле, и я могла лишь испуганно хлопать глазами. Что она делает?

– Она тоже родственник, доктор! Это наша двоюродная сестра. Ей можно.

Доктор не смог ничего возразить, ведь уверенный тон Розмари не принимал никаких возражений. Я была благодарна подруге. На самом деле это большее, что она когда бы то ни было делала для меня. Но вряд ли она сама это понимала.

А вот взгляд мамы Криса мне не понравился. Цепкий, он скользнул по мне, словно резанул ножом. Но она промолчала, лишь недовольно сжала тонкие губы и смерила меня оценивающим взглядом. М-да… не привыкла, видимо, миссис Стивенсон, что в жизни её сына есть кто-то еще, кроме матери, ну и сестры.

– Это так странно, – украдкой шепнула Рози мне на ухо, – ведь я всегда хотела, чтобы у меня была сестра.

– Я тоже, но, прости, не при таких обстоятельствах.

Моя названая сестра тепло встретила мою улыбку. Но, входя в палату 143, я почувствовала, что все краски вокруг померкли для меня.

Я не стала подходить близко, потому что от увиденного моё сердце сжалось от боли. Только самое ужасное чудовище может сделать такое с любимым человеком. И я – то самое чудовище. Я почти убила его. То, что он сейчас жив, – чудо. Как я могу терпеть себя после такого?

Я принесла ему столько боли… Боли, которую он не заслужил. Прости меня, Крис! Я стала твоим ночным кошмаром, но ты даже не понял этого.

Теперь главное – принять правильное решение. А оно может быть только одно: уйти и больше не появляться в его жизни. Это нужно было сделать в первый раз. Надеюсь, теперь уже не слишком поздно.

Кристиан лежал, закрыв глаза, на широкой трехсекционной медицинской кровати с чуть поднятой головой. Лица почти не было видно из-за маски аппарата искусственной вентиляции легких, которая переходила в толстую прозрачную воздушную трубку. На мониторе можно было разглядеть какие-то цифры и графики, но мне это не было интересно. Главное, что сейчас он жив.

Я стояла, одолеваемая своими тяжелыми мыслями, и не заметила, как миссис Стивенсон тихо подошла ко мне и увела в угол палаты так, чтобы не видела Рози. Её ледяные пальцы больно сдавили запястье, но я не подала вида, хотя холодные мурашки спешно пробежали по моей спине, заставляя поёжиться.

– Сейчас, наконец, ты расскажешь правду о том, что случилось с Кристианом?

Я на пару секунд потеряла дар речи, но, всё же справившись со своим голосом, неопределенно пожала плечами.

– Я уже все рассказала доктору Шерманну, мне нечего больше добавить.

А женщина будто не слышала меня, продолжая шипеть, как потревоженная змея. Её тон мне категорически не нравился, хотя, возможно, проблема была в вопросах, которые она задавала.

– Я вижу по твоим глазам, что ты рассказала далеко не всё. Чем вы занимались с моим сыном на этой вечеринке?

– Со всем уважением, миссис Стивенсон, но это не ваше дело. Я рассказала всё, что могла. Жаль, что вы этим не удовлетворены, но больше мне сказать нечего. Всё случилось неожиданно. Вы делаете мне больно.

Аврора Стивенсон, будто спохватившись, разжала мою руку, и я потёрла передавленное запястье.

– Прости. Я просто волнуюсь. Это же мой сын, ты должна это понять. Я никогда так сильно не волновалась за его здоровье… почти… Надеюсь на твою откровенность. Я ведь и раньше слышала о тебе. С тех пор, как ты появилась, всё пошло не так, как должно быть.

– Сдаётся мне, всё и так шло не так. Но вы не хотели этого замечать.

Сказала это и тут же пожалела. Не мне обвинять его маму. Кто я, в сущности, такая? Никто – это раз. Кто ответственен за всё, что произошло с Крисом? Я – это два. «Ты хищник, – отозвался в голове бабушкин голос, – а хищники убивают».

И она права, с моим появлением всё стало для него только хуже.

Кинув печальный прощальный взгляд на Криса и сидящую у его постели Рози, я беззвучно вышла из палаты, аккуратно прикрыв дверь за собой.

Пара секунд мне понадобилась на то, чтобы осмыслить всё происходящее. Но чей-то пристальный, задумчивый взгляд, буравящий спину, привлёк моё внимание. Бабушка.

– Только собиралась тебе звонить. Как ты узнала, что я здесь? Какое-то суккубское суперчутьё, позволяющее по запаху находить себе подобных? – решила я съязвить, на что бабушка лишь ухмыльнулась.

– Твой парень меня привёз.