Однажды в СССР

Через пять минут он уже бежал по бульвару в лёгкой размеренной манере. В свете редких фонарей темнели многочисленные лужи, было промозгло и холодно, но он не замечал неудобств, а чувствовал лишь, что только что заново родился. Странно, но было совсем не жаль потерянных денег, зато мысль, что мама не испытает страшного удара и никак не пострадает, наполняла душу непередаваемой радостью, столь удивительной в сложившихся обстоятельствах. Да и он – вот, бежит куда глаза глядят и дышит полной грудью, а не трясётся в душном автозаке по дороге в КПЗ. Это ли не счастье?! А деньги… Что деньги? Майор правильно сказал – ещё заработает. Как, где, сколько – потом решит. Вот залижет раны и решит. Главное – свободен! И не только физически. Нет, он освободился ещё и от страха, который постоянно преследовал его в бизнесе, – страха быть пойманным. Это был как кошмар из ночного сна – невидимый и ужасный. Он боялся системы – безликой, всевидящей и всемогущей. А теперь она материализовалась в лице серого, невыразительного Сергея Ивановича и оказалась гнилой, как и её представитель. Ведь он прямо предложил сотрудничество – покровительство в обмен на деньги. Конечно, ментам верить нельзя, как всегда повторял Ми-Ми, – так он никому и не верит, кроме мамы, двух-трёх друзей и Кати. Так что правила игры обозначились, а значит, он больше не будет играть вслепую.

Теперь всё окончательно встало на свои места. Табаков? Вспомнил! Ольга Ивановна рассказывала на памятной лекции. Это же начальник ОБХСС их района, и в удостоверении у него было написано, да он со страху не связал поначалу такой очевидный факт. Он же и есть приятель директора первого магазина Зуева. Значит, именно он пытался его посадить зимой по просьбе последнего. Тогда не вышло, зато сегодня он мог это сделать легко. Мог, но не сделал – на деньги позарился. Вот его цена и определилась. А заодно и цена системы. А если у неё есть цена, значит, никакая она не всемогущая! А ещё это означает, что он со своим бизнесом – вовсе не изгой и не чужеродный элемент в социалистической экономике. В реальной, а не теоретической. Для него есть место внутри этой системы, он – её часть. Ну а раз так, то теперь он двинется вперёд семимильными шагами.

Сегодня рухнули последние сдерживавшие его оковы. Да, это было дорого, но это того стоило. То, что он потерял все деньги, не беда. Главное, что теперь его совесть полностью примирилась с рассудком и окружающей действительностью. Он больше не считает себя преступником – вот такой неожиданный и парадоксальный вывод из случившегося.

* * *

Она запуталась в своих чувствах и не знала, как себя вести дальше. С одной стороны, Ромка ей нравился. Нельзя сказать, что она была влюблена по уши. Ей казалось, что это выражение вообще не про неё. Но ей было интересно с ним, импонировала его взрослость и самостоятельность, нравилось, как на неё смотрят другие девушки, когда она идёт с ним под руку.

Но была и оборотная сторона медали – он-то как раз был влюблён без оглядки и форсировал события, окружая её постоянной заботой и вниманием. И это являлось проблемой – она стеснялась его социального положения. Нет, когда они встречались на нейтральной территории, а по её настоянию только так и происходило, всё было замечательно – он хорошо одевался, был воспитан, непринуждённо вёл себя в любой обстановке. Но вообразить себе, что нужно будет представлять его в своём окружении, в закрытой компании избранных, она не могла.

Для очистки совести она даже прозондировала почву и по страшному секрету только намекнула про их отношения своей подруге Дашке Калманович – признанной красавице и лидеру их девчачьей тусовки. Та была в шоке:

– Нет, он, конечно, симпатичный мальчик, я не спорю, но, Удальцова, разве эта партия для тебя? Он же пензюк неотёсанный, ты уж меня извини!

Собственно, а чего ещё было ожидать, в глубине души она и сама это понимала.

Ещё категоричнее была мама, когда после длительных настойчивых расспросов она наконец сдалась и рассказала ей про свои отношения с Ромкой, умолчав только про постель. Реакция была молниеносной:

– Ты меня в гроб загнать хочешь? Нет, не могла ничего лучше придумать, как связаться с лимитчиком! Кто он там – мясник?! Ох, и за что же мне такое наказание, господи?! Для того ли я всю жизнь положила на твоё воспитание, чтобы получить вот такой подарок? Откуда – из Пензы? И где же ты такого птеродактиля выкопала на мою голову? Все её робкие попытки рассказать, какой он хороший и самостоятельный, натыкались на всё новые порции злословия и обвинений в глупости и неблагодарности:

– Ох они шустрые, эти приезжие, только и норовят, что москвичку окрутить. Я надеюсь, ты не позволяла вольностей? Уж на это-то ума хватило? А то вмиг обрюхатит. Они на всё готовы, лишь бы прописку получить. И не посмотрит, что ты несовершеннолетняя!