Однажды в СССР

Примерно через неделю Ромка снова сказал ему, чтобы он ехал с ним. На сей раз они поместились в одну машину – был знакомый таксист и двое незнакомых парней кавказской наружности. Опять все молчали. Они подъехали к ресторану «Гавана» на Ленинском и припарковались с задней стороны возле чёрного входа. Кавказцы скрылись в ресторане и через пару минут выволокли сопротивляющегося Виталика. Дальше один из кавказцев со страшной силой ударил должника в район солнечного сплетения, и тот, захлебнувшись воздухом, переломился пополам. Когда он, хрипло кашляя, только-только отдышался, второй повторил удар, и Виталик упал на колени. Безумно тараща глаза, он тщетно пытался вдохнуть, но ничего не получалось.

Было что-то противоестественное в картине, когда молодой здоровый парень тщетно разевает рот, будто выброшенная на берег рыба. Олегу казалось, что тот вот-вот задохнётся. Было очень страшно, и теперь он боялся уже не за себя, а за Виталика. Он уже простил ему и деньги, и его поведение. Всё происходящее выглядело ужасным. Нельзя сказать, что Олег не дрался в своей жизни или что он не видел, как дерутся другие, но его опыт вмещал в себя нечто иное, какие-то детские драки – «до первой крови», «лежачего не бьют» и так далее, где всё по определению заканчивалось благополучно – максимум разбитым носом. То, что происходило на его глазах сейчас, было иным – это было серьёзно и безжалостно. Это чувствовали все, и в первую очередь избиваемый. От былой бравады не осталось и следа. Вот он вдохнул наконец, стоя на коленях, и один из палачей, схватив за волосы, сильно задрал ему голову назад – ещё минуту назад красивое, молодое лицо, теперь искажённое болью и страхом, выглядело жалко: рот дрожал, по щекам текли слёзы, никакой воли в нём не осталось.

Ромке тоже было не по себе – Олег это видел, тем не менее товарищ на удивление спокойным голосом произнёс:

– Сколько и на что ты брал у него денег? – и ткнул в Олега пальцем.

– Штуку, на японские часы. Я отдам! Честное слово, отдам! – рот дрожал, слова прыгали. Сейчас он действительно верил в те булькающие звуки, что выталкивал из себя вместе с воздухом. Он готов был обещать что угодно, лишь бы не повторились эта дикая боль, удушье и страх, вымораживающие всё внутри.

– Конечно, отдашь, куда ты денешься? Отдашь две штуки, понял? У тебя есть неделя.

– Да! Хорошо! Я всё понял, обещаю!

Через неделю он вернул семьсот двадцать рублей – всё, что сумел найти, занимая направо и налево, по его собственным словам. Олеговы деньги он давно прогулял. Виталик сильно изменился, он буквально заискивал перед Ромкой, и тот разрешил ему отработать долг. С тех пор он работал на Ромку то ли курьером, то ли ещё кем – Олег не знал подробностей, но периодически москвич появлялся в их комнате, и всё время с сумками – то привозил что-то, то забирал. В итоге он полностью рассчитался с Олегом и выглядел довольным, снова приобретя бывший лоск и самоуверенность. С одной поправкой – теперь он чётко знал, кто хозяин.

* * *

Приехал курьер от Седого и забрал товар, оставив пачку денег. Олег умотал по своим делам, и Ромка собирался последовать его примеру, когда в дверь постучали. Стук был непривычно громкий и какой-то настойчивый. Отметив это уголком сознания и удивившись, Ромка тем не менее спокойно открыл – интересно, кого принесло? Принесло троих. В штатском, но с красными «корочками».

– ОБХСС! Старший оперуполномоченный… Мы должны провести у вас обыск…

Дальше сознание воспринимало происходящее словно со стороны. Мир вокруг изменился. Всё происходило как в замедленной киносъёмке. Звуки глухо проникали сквозь невидимую мембрану, гасящую остроту и ирреальность происходящего. Люди в комнате что-то говорили и двигались, и он даже отвечал и участвовал в этом процессе, а мозг лихорадочно искал выход из безнадёжной ситуации. Искал и не находил – вместо какого-либо приемлемого решения в голове крутилась дурацкая фраза: «Какой университет, паря? Из барака один путь – в зону!» – и мерзкая ухмылка на морщинистом тяжёлом лице. На столе между тем росла пирамида из денег, которые оперативники извлекали из различных тайников, профессионально шмоная невеликую комнату. А на кроватях раскладывали остатки несбытого товара.

«Что же будет с мамой? Она этого не переживёт! Придумай что-нибудь, сволочь!»

– Итак, Роман Александрович, налицо имеется состав преступления, предусмотренного статьёй 154 Уголовного кодекса РСФСР. В данном случае, как мы видим, в особо крупном размере. Наказывается лишением свободы от двух до семи лет с конфискацией предметов спекуляции. То есть всего вот этого.

Дядька в сером костюме, с невыразительным, неприметным лицом обвёл рукой сваленные на кроватях вещи и деньги на столе. Он явно был здесь старшим. Ещё двое помоложе не скрывали азарта охотников, загнавших крупного зверя. Было заметно, что они сами шокированы результатами обыска.

«Мама, мама, мама, – стучало в голове. – Может, сдёрнуть? Пусть потом доказывают, что это его вещи и деньги». И, словно отвечая на его мысли, старший продолжал: