Одна судьба на двоих

– Просто ничего другого ты не хочешь, – кивнул он. – Я понял, Рада, правда. Ты извини, больше никаких романтических ужинов при свечах. Однако же надеяться, что твой прекрасный принц куда-нибудь испарится и мы ещё сможем быть вместе, ты мне не запретишь, – улыбнулся он.

Я тоже улыбнулась.

– Обещаю, что запишу тебя в очередь под первым номером.

Я поднялась с пола, одёрнула платье и сказала:

– Я поеду, Тэдди. Завтра увидимся.

– Ничего, если я не стану тебя провожать? – спросил он. – Раз уж всё равно у нас получилось не-свидание.

С ним всё же было удивительно легко. Его лёгкий ненавязчивый юмор скрашивал любые самые неловкие ситуации. И я верила, правда, верила, что нам, несмотря ни на что, удастся сохранить нашу дружбу. Без Тэда мне было бы совсем одиноко здесь.

Съёмки шли своим чередом.

Гарри Флинт, мужчина в районе сорока, поджарый, седоватый, с хищным костистым носом, был отличным мастером своего дела. Умел найти подход к каждому члену съёмочной группы, пресекал все зарождающиеся на площадке конфликты, профессионально строил сцены и умел добиться от каждого актера именно того, что было нужно ему в кадре. И все же меня не оставляло ощущение, что вместе с Доном – и этим его грубоватым балагурством – наша Сага утратила какое-то особое очарование, странную манкую прелесть.

Гарри отлично знал, чем подкупить зрителей, какие скандальные сцены обязательно привлекут интерес аудитории. В отличие от Дона, работавшего тонко, на полутонах, он стремился дожать каждую сцену до почти гротескной экспрессии.

– Больше страсти! – убеждал он нас с Тэдом на площадке. – Зрители год этого ждали, они идут в кино, чтобы посмотреть, как вы целуетесь! А вы боитесь друг к другу прикоснуться.

– Но Гарри, – возражал Тэд, – ведь наших героев должна связывать не просто страсть, а глубокая, проникновенная нежность.

– Зрителя нежностью не купишь, – качал головой Гарри.

– Лучше скажи, нежность задорого не продашь, – вставлял, отвернувшись от камеры, Алекс.

Благодаря Гарри в сценарии появилось больше трюковых сцен. Драки, прыжки, падения… Что ж, может быть, в чём-то он был и прав, и зрителя привлечь такими моментами было проще. Но мне всё равно было грустно от того, как в этот раз всё было не похоже на съёмки первой части.

Съёмочный период в Лос-Анджелесе закончился, и мы выехали на границу с Мексикой. Съемки проходили в пустыне, и здесь в дело включалась иссушающая жара. До сих пор я еще никогда не видела пустыни, и она совершенно поразила меня. Я, привыкшая к совсем иному ландшафту, к буйству зелени, теней, прохлады, к обилию запахов травы, цветов и листьев, была заворожена таким огромным ровным пространством. Выжженная солнцем оранжевая земля простиралась на много миль вокруг. Земля, как будто ошпаренная кипятком, растрескавшаяся, полумёртвая. Где-то на горизонте видна была дорога, по которой изредка проносились автомобили, вздымая за собой облака пыли. Но звука моторов не было слышно – мы расположились от неё слишком далеко. Растительности тут практически не было – лишь какие-то ползучие жалкие кустики, цеплявшиеся за обувь с отчаянием умирающих от жажды существ. Солнце палило с ровного, выцветшего от жары белёсого неба, и негде было укрыться от его безжалостных лучей. В сторону горизонта уходили песчаные дюны, чем-то похожие на сопки в моём родном краю. Только те были подёрнуты нежной изумрудной зеленью, эти же пылали всеми оттенками жёлтого и оранжевого и осыпались под ногами, не давая идти. Иногда нам встречались длинные зелёные кактусы с острыми иголками. Порою мы натыкались на ящериц – застывших на камнях и поблёскивающих недвижимыми вертикальными зрачками. Стоило приблизиться к ним и сделать хоть одно резкое движение, как они за считаные секунды юрко утекали в песок.

Но самым удивительным в этой местности были закаты. Небо тогда наливалось сначала всеми оттенками оранжевого, потом розового, багряного, и песок начинал отливать теми же красками. Иногда казалось, что мы все находимся в сердцевине гигантского тропического цветка, смыкающего лепестки на ночь. И даже странно было, что в воздухе не чувствовался его сладкий пряный запах. Но нет, пахло тут всегда только сушью, жарой и песком.

Я впервые в жизни привезла с собой из дома цифровой фотоаппарат и фотографировала виды и забавные сценки во время съёмок. Смешно, конечно, но до сих пор у меня не было повода этим заняться, а теперь мне было кому показать свои снимки… И я как одержимая снимала и снимала виды, представляя, как мы с Гришей будем рассматривать их, сидя рядом и касаясь плечами. Как я буду рассказывать ему про здешнюю удивительную природу, про гигантский тростник на берегу Рио-Гранде, про то, как нам довелось однажды издалека увидеть ягуара, про то, как Тэда едва не укусил ядовитый паук, про все местные легенды – завиральные и не очень, – которые мне удалось услышать. Это приближало меня к нему, и ждать момента, когда мы наконец будем вместе, становилось немного проще.