Одна против всех

Вошел какой-то маленький пожилой человечек в сером костюме (это и был доктор Каширин), с вежливой улыбкой и усталыми глазами. Присев на край дивана, он взял мою руку и стал щупать пульс. Затем развел пальцами веки и осмотрел глаза. Я лежала, не шевелясь, и не подавала никаких признаков того, что нахожусь в сознании. Вздохнув, он вышел и почти сразу же вернулся, на этот раз уже с чемоданчиком. Достав из него вату, бинты, какие-то пузырьки и пинцет, он разложил все это на стуле около себя и начал колдовать над ранами. Сначала снял с меня испачканную кровью блузку и тщательно обтер ваткой с раствором перекиси водорода израненные грудь и шею. Потом принялся за руки. Все это он делал очень старательно, не торопясь, и при этом даже напевал себе под нос что-то неразборчивое, словно получал удовольствие от любимой работы. Смыв всю кровь, он еще раз осмотрел мое тело и, как мне показалось, остался доволен. Затем взял пинцет и начал вытаскивать из ранок осколки стекла, бросая их в маленькую металлическую ванночку, которую тоже вынул из чемоданчика. Они со звоном, как маленькие колокольчики, падали туда, и, когда я насчитала девятнадцать таких колокольчиков, дверь открылась и показалась мордатая физиономия Шуры.

— Ну что, док, пациент будет жить? — Его взгляд замер на моей обнаженной груди, и маленькие глазки похотливо заблестели. — Ну ни фига себе!

— Будет, куда она денется, — не оборачиваясь и не прекращая своего занятия, пропыхтел док. — Хорошо еще, что она без сознания, а то бы сейчас выла здесь от боли. Сейчас я закончу и приведу ее в чувство.

— Давай пошевеливайся, док. Шеф с ней пообщаться хочет.

— Еще минут десять, от силы пятнадцать.

— Но не больше.

Физиономия исчезла, и дверь закрылась. Вынув из моей израненной плоти еще двадцать четыре кусочка стекла, доктор смазал все раны йодом и опять куда-то вышел. Вернулся уже с коричневой мужской рубашкой примерно пятьдесят восьмого размера. Приподняв меня за затылок, натянул рубашку, застегнул на все пуговички, опустил голову обратно на подушку и полез за очередным пузырьком. Смочив ватку, поднес ее к моему носу — это был нашатырь. Даже забыв поморщиться для вида, я резко распахнула глаза, посмотрела на него и спросила, отстранив его руку:

— Какого черта? Кто вы такой?

— Успокойся, милая, — улыбнулся он. — Ты попала в аварию. По крайней мере мне так сказали. Ты не бойся, ничего страшного, переломов, как ни странно, нет, только царапины. Осколки я все вынул, раны продезинфицировал, скоро все подсохнет. Я даже перевязывать не стал. Твоя блузка вся в крови, поэтому походи пока в этой рубашке, она, правда, немного великовата, но все же…

— Где я нахожусь? — перебила я механическим голосом.

— В доме того, кто чудом спас тебя от гибели. Ты врезалась в его машину, а он решил о тебе позаботиться. — Он бросил на меня удивленный, изучающий взгляд. — У тебя странный голос, детка. И выражение лица тоже. Впрочем, это, наверное, от шока. Ты долго была без сознания…

— Где моя машина?

— Тебе все сейчас расскажут.

Он начал суетливо укладывать все свои причиндалы обратно в чемоданчик.

— Вы врач?

— Да, я домашний доктор хозяина этого дома. У меня здесь свой кабинет, в котором я живу и работаю. — Он пошел к двери. — Ладно, милая, лежи здесь и никуда не уходи. Сейчас за тобой придут. — Он взялся за ручку двери, потом обернулся, посмотрел на меня задумчиво и вдруг спросил: — Ты случайно наркотики не принимала?

— Нет. А в чем дело? — Я вперила в него немигающий взгляд своих холодных, бессмысленных глаз.

— Глаза у тебя… — Он поднес руку к щеке. — Они какие-то странные… Очень схожие симптомы… Впрочем, это наверняка от шока, от шока, — пробормотал он и, открыв дверь, торопливо вышел.

Через мгновение, словно дожидались этого, в комнату вломились двое мужланов с пистолетами под мышками и направились ко мне. Что-то неуловимо изменилось у меня внутри, тело напряглось, и я испугалась, что Пантера прикончит их прямо тут. Но нет, дав поднять себя с дивана, я покорно пошла с ними, поддерживаемая с двух сторон за локти. Видимо, решила немного выждать, чтобы узнать, как выглядит сам Стекольщик, которого я еще не видела. А то ведь в запале схватки и он тоже мог попасть под горячую лапу! Вот хитрая бестия! Совсем как я настоящая. Черт возьми, я смотрела на себя и ничего не могла поделать — проклятые препараты обезоружили мое сознание!