Одна против всех

— Перескажешь, — Вялый болезненно поморщился. — Не люблю я всех этих штучек, ты же знаешь. Больно уж противно… Давайте, вытащите там из нее все. А что останется — в бетон. Эх, дева, дева-краса, что ж ты с собой наделала, — с сожалением покачал он головой. — Ну да сама виновата. Забирай ее…

Бегемот клещами схватил меня за локоть и рывком сдернул с дивана.

— Пошли, голуба…

— Извините, но это не входит в мои планы… — начала было я, и тут на столе ожил молчавший до сих пор черный телефонный аппарат.

Мы все вздрогнули и посмотрели на него. Он продолжал звонить. Наконец, словно очнувшись, Вялый протянул руку и сорвал трубку:

— Слушаю… Да, это я… Нет еще… Да вот…

Я увидела, как медленно сходит краска с его лица, и подивилась многообразию цветовой гаммы его пигментов. На моих глазах он уменьшился в размерах, став вдруг жалким и несчастным, на лбу выступили крупные бисерины пота. Голос стал срываться.

— Я все исправлю, Владимир Степаныч… — Я напрягла слух, но он, подлец, так и не назвал фамилию. — Да-да, конечно, все в моих руках… Я никого не виню, что вы, что вы… Сделаю все зависящее. Через час, максимум, будут конкретные результаты… Ничего не просочится… Сметем, обязательно сметем, если потребуется… Не будем жалеть… Понимаю… Да-да, пощады ждать не буду… И других не пожалею… Я понимаю… Мне и так страшно… Спасибо.

Медленно положив трубку, так, будто она вот-вот должна была взорваться, Вялый поднял на нас измученные глаза и прохрипел:

— Вешайся, Бегемот. Нам счетчик включили.

Я почувствовала, как от этих слов клешня Бегемота дернулась и разжалась, и взглянула на него. Он тоже стоял бледный и растерянный, глазки его часто моргали, полные губы подрагивали, а нижняя челюсть вообще, казалось, лежала на полу. Да кто ж их, таких крутых головорезов, мог так напугать?

— Что, Сам звонил? — смог наконец выговорить Бегемот.

Вялый достал из кармана костюма платок, вытер холодный пот со лба, бросил уничижительный взгляд на мясника и пробормотал:

— Если бы звонил Сам, то мы бы разговаривали уже на том свете, идиот. Это был помощник.

— Тот самый? — Бегемот в изнеможении, забыв обо мне, упал на диван.

— Да, тот самый, что всю эту кашу заварил, коз-зел, — с ненавистью процедил Вялый. — Таких еще в колыбели давить нужно. Понатворят делов, а мы потом расхлебывай…

— А как же высшие интересы? — напомнила я с усмешкой.

— Что?! — взвизгнул Вялый, подпрыгивая, словно только что меня заметил. — Она еще здесь?! Тащи ее в гараж, болван! Говорю же, нас на счетчик поставили! Каждую минуту, после часа, будем по штуке баксов платить! Бего-ом!!!