Одинокий голос в темноте

— Я могу выбраться отсюда, бросив тебя, но чем я тогда стану? Кем-то вроде Льюиса? А зачем тогда надо было бороться с ним? — Эми запрокинула голову, устремляя взгляд к черной дыре. — Есть причина, почему я не могу просто сбежать, думаю, я не имею на это права. Не после всего, что с нами произошло. Также я не могу бросить тебя, — она нащупала ледяные руки Мэрилин, их пальцы переплелись между собой, а потом с тихим гудением стали спаиваться. — Потому что ты принадлежишь мне. Я все еще ненавижу тебя, но я никогда не оставлю тебя, — Эми легла и коснулась лбом Мэрилин, всматриваясь в черные провалы пустых глазниц. — Поэтому тебе больше нечего бояться.

Растрескавшееся на две части сознание вдруг начало плавиться, сливаться, чтобы в итоге застыть в причудливой форме, которую уже не разбить.

— Пора просыпаться, безумная, дело не окончено, — она тяжело вздохнула и грустно улыбнулась. — Итан уже заждался, Эми Мэрилин Томпсон.

«Мое имя?»

Она начала вспоминать, и каждый вспыхивающий в сознании образ был ярче предыдущего. В разноцветном водовороте проплывали отрывки из прошлого, которые вспыхивали на долю секунды, тут же уступая следующим. Пространство изменилось. Тьма дернулась, теплый пар коснулся сначала одной руки, потом второй. Тело начало неметь, стало невесомой дымкой и въелось в черноту, полностью срастаясь с ней.

В следующий раз Эми почувствовала холод операционного стола под собой, и облегчение разлилось по ее мускулам.

— Ты все же здесь, я рад, — такой знакомый, теплый и ласковый голос портили оттенки глухой тоски. — Пусть и измененная, но все же здесь.

— Ты и представить себе не можешь, как я скучала по тебе.

— Почему же?

— Место, где я оказалось, напоминало о тебе. Постоянно. Думаю, я продержалась так долго, потому что думала об этом. Даже когда забыла имя, оставалось что-то еще. Я постоянно искала тебя.

Он был

рад

это слышать, ему это

льстило

И подобные чувства были ему неприятны, будто Итан презирал себя за них. Однако что-то похожее на смирение промелькнуло в его сознании, и буря из чувств улеглась.

Она обернулась. На соседнем металлическом столе медикаментозным сном спал Дерек. Рядом тихо пищал аппарат, отмеряющий четкий ровный пульс, на лице — кислородная маска. Его светлые волосы исчезли, вместо них остался едва заметный ежик. Эми потрогала свою голову, и тут же отдернула руку от лысины. Только сейчас она поняла, откуда взялся этот непривычный холод, дотрагивающийся до затылка.

— Ты не побеспокоился о том, чтобы меня привязали, — Эми села на столе, с удовольствием потягиваясь. Она была готова ощутить ставшую привычной боль от малейшего движения, но Кошмар уже уплыл слишком далеко. — Это необычно для тебя.

— Решил, что если ты успеешь, я смирюсь.

— Просто смиришься?

— Поверь, не просто. Когда выбор встал между твоей жизнью и моей мечтой, я уже не был уверен, что именно для меня важнее. Удивлена? Ты не просто была похожа на меня, ты пыталась понять такого, как я. Я предал тебя, не стану отрицать. Я не успел подготовить план отступления, а ты пережила Кошмар. Ты, наверное, уже сейчас прекрасно чувствуешь, что я в западне. Мое существование в твоих руках, с этим ничего не поделать. Суди меня.

Не успел? Да он и не пытался. Эми чувствовала, как внутренние противоречия стенают в нем. Именно поэтому он в итоге просто положился на удачу, выжидая, вернется его носитель из Кошмара или нет. Фортуна в итоге отвернулась от Итана. А может наоборот? Итан все еще нежно ощупывал сознание Эми, пытаясь поверить в ее возвращение из мертвых.

В этот миг Эми по-настоящему знала, где находится Итан. Под корой черепа пульсировал отголосок чужого разума, и эта пульсация резонировала по всем внутренним органам. Червь напоминал пятно густых масляных красок, и она могла раздавить его одним усилием, правда он лишь растекся бы в маленькие лужицы.

Эми набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула. С каждым движением грудной клетки ее наполняло спокойствие. Ради этого решения Эми выбралась из Кошмара. Только оно, единственно правильное, помогло ей выжить.

— Верно, пора заканчивать. Если я теперь судья, то мое решение не должно оспариваться.

— Будь справедливой, — произнес он, не рассчитывая на милосердие.

Итан явился перед ней в образе высокой фигуры, сотканной из тумана. Только руки, болезненно белые до предплечья, выделялись. Итан склонился, сел на колени и принялся ждать. Он выглядел как никогда спокойным, а всполохи, которые шли от его силуэта, медленно тлели в воздухе.

Эми распрямилась и сжала руки в кулаки.

— За все свои грехи, за причиненную боль и страдания, за преступления против человечества ты приговариваешься к окончательной смерти, — строгий безэмоциональный голос сотряс холодные стены операцинной комнаты. — Никаких больше носителей, никаких попыток обрести то, что тебе не принадлежит. Ты не загубишь больше ни одну жизнь.