Один против Абвера

В поле изредка покрикивали суслики. Диверсанты противника не появлялись.

«А вдруг это настоящие суслики? — мелькнула интересная мысль в голове капитана. — Они ведь реально издают разнообразные звуки, чирикают, кряхтят, ворчат, квохчут. Поди пойми, что хотят сказать.

Но откуда здесь суслики? Люди на этом поле гибли сотнями с обеих сторон. Ни одна живая душа не будет тут жить, если не питается падалью».

Из соседней траншеи кто-то переполз, свалился на дно окопа, посыпалась земля. Это был Гена Казначеев. Он кряхтел и грыз морщинистое яблоко, сохранившееся с прошлогоднего урожая. Их привезли в столовую целую полуторку и половину с гнильцой сразу выбросили. Парень аппетитно причмокивал. Надоело ему коротать часы в одиночестве.

В принципе разведчики Чудилова держали под контролем весь участок. Не было нужды толкаться локтями.

— Не наедаемся, товарищ лейтенант? — проворчал Алексей.

Генка перед уходом набил карманы яблоками, при этом уверял, что ночка длинная, надо себя чем-то занять.

— Яблоко в день, и доктор не нужен, — заявил Казначеев, выбросил огрызок, взобрался на продавленный бруствер.

Какое-то время они молчали, наблюдали за полем. Раз в минуту взлетали ракеты, освещали местность. Трупы с поля давно были убраны, и все равно здесь властвовал неприятный сладковатый запах. В туманной дали по вражеским позициям блуждали огоньки. Там завелся и заглох мотор. Потом немцы врубили патефон. По окрестностям разнесся бравурный марш.

— Подбадривают себя, ублюдки, — сплюнув, пробормотал Казначеев. — Надеются, что все вернется, а хрен им. Эх, долго они живут, — посетовал Гена. — Это недопустимо, непозволительно. Ладно, пусть пока.

— Ты не высовывайся, — предупредил его Саблин. — Фрицы тоже глазастые, у них еще и бинокли есть.

На севере, за болотами что-то заухало, засвистело. Немцы начали минометный обстрел. Заговорила и батарея их полевых орудий. С советской стороны прозвучал ответный залп. Артиллерийская дуэль продолжалась недолго и резко оборвалась. В этом было что-то интересное.

Алексей насторожился, высунулся из окопа. В клочьях тумана и ворохах колючки трудно было что-то разобрать. Гена тоже почуял неладное, застыл. Глаза его мерцали в полутьме.

Налетел шальной ветер, дул с завываниями, поднимал пыль. Снова начали перекликаться суслики. Звуки дробились, терялись.

Послышался какой-то шум, сдавленная ругань. Чья-то штанина зацепилась за колючку. Упругое тело переползло открытое пространство, свалилось в канаву.

— Не стреляйте, товарищи офицеры, свои, — проговорил сержант Чудилов, семеня на корточках вдоль просевшего бруствера.

Гена охнул. Сержант прикладом автомата отдавил ему ступню.

— Слышь ты, чудило!.. — Казначеев схватился за ногу.

— Я Чудилов, — обиженно поправил его сержант. — Фамилия такая. Виноват, товарищ лейтенант, не хотел. Иначе сделал бы больнее.

— Твои товарищи лошадь в овраге доедают. — Казначеев витиевато выругался. — Чего приперся-то, сержант? Больше двух не собираться, забыл?

— Да ну вас, — отмахнулся сержант. — Товарищ капитан, свершилось! — Чудилов привалился к брустверу, возбужденно дыша. — Вроде бы идут тихой сапой.

— В каком это смысле? — не понял Алексей.

— В прямом, — заявил сержант. — Сапа — выносная траншея от укрепленных позиций в сторону неприятеля.

— Сержант, я знаю, что такое сапа, — прошипел Алексей. — Здесь она есть?

— Вот именно. Она отсюда метрах в семидесяти к северу. Видно, наши рыли, да кончилась нужда. Ефрейтор Соловейчик их засек. Несколько человек в маскхалатах с насыпи сползли, по воронкам перетекли в поле и скрылись в этой траншее. По ней особо не пробежишь. Там все завалено, земля осыпалась, бревна торчат как противотанковые ежи. Длина траншеи — метров двести. У нас минуты четыре. Мы сами их возьмем, товарищ капитан, используем фактор внезапности. В траншее атаковать не будем, пусть выберутся к блиндажу. Там есть развилка. На этом пятачке мы их и сделаем. Только извиняйте, товарищ капитан, немцев рыл пять. Как-то нереально всех взять живьем. Парочку разве что.

— Командира группы мы обязаны взять, — отрубил Алексей. — Уж напрягитесь, сержант, проявите понимание, убедительно вас просим.

— Ну, если убедительно. — В темноте блеснули не очень ровные зубы. — Тогда вы вперед, товарищи офицеры, а я за вами.

Опергруппа должна была участвовать в захвате диверсантов. Разведчиков мало, сами не управятся.

Они ползли по изрытому полю, перетекали через воронки, скатывались по одному в глубокую траншею. Дальше передвигались вприсядку, игнорируя землю, сыплющуюся за воротник. Пара поворотов, относительно широкий пятачок перед раздавленным блиндажом, в котором уже окопались двое разведчиков из группы Чудилова.

Диверсанты выползали из узкого лаза. Все в камуфляжных мешковатых комбинезонах, тактических жилетах, лица измазаны сажей. Они имели все, что необходимо для длительного ведения боя. Чего-то неожиданного эти парни не ждали, верили в свое мастерство. Немцы неспешно выбирались к блиндажу, отряхивались, обменивались лаконичными замечаниями.