Один против Абвера

— Здравия желаю, товарищ капитан! — Он козырнул. — Спуститесь в секретную часть. На связи ваше руководство. С вами хотят поговорить.

С непосредственным начальством шутки были плохи. Полковнику Гробову не требовалось ни оружие, ни расстрельный взвод. Он мог убить взглядом или голосом в телефонной трубке.

Алексей спустился в подвал, где за двойным кольцом охраны работали связисты и шифровальщики. Потрескивали громоздкие устройства непонятного назначения, у которых сидели офицеры в наушниках.

Порученец кивнул на дверь, расположенную в дальнем углу.

— Туда, товарищ капитан. Там аппарат. К этой телефонной линии невозможно подключиться. Сигнал закодирован. Можете говорить, ничего не боясь.

В крохотной комнатке без окон имелись только стол, стул и черный телефонный аппарат, трубка которого по необъяснимой причине была холодна как лед. Качество связи было отменным. Алексею казалось, что полковник сидел за стенкой, а не за тридевять земель.

— Будешь хвастаться успехами, капитан? — поинтересовалось начальство.

— Рад бы, товарищ полковник, но пока особо нечем, — не стал кривить душой Саблин. — Очерчен круг подозреваемых, приступаем к разработке. Информацию по Кляйсту собираем. Задержаны два лица, имеющие непосредственное отношение к разведшколе. Один сам пришел — некий Гуляев, бывший курсант этого заведения. Уверяет, что только и ждал, чтобы к своим переметнуться. Проверяем возможность использования его в игре против абвера. Второй — некто Лизгун. — Алексей выдал краткую характеристику этого типа, описал обстоятельства, при которых тот оказался в руках контрразведчиков.

— Молодец, Саблин, занимаешься именно тем, чем нужно, — проговорил после паузы полковник, слегка подобревший, но полный сарказма. — Ты крупные войсковые операции не пробовал проводить? Уверен, у тебя получится.

— Так сложились обстоятельства, товарищ полковник. Диверсионная группа уже готовилась подорвать мост. Мы вовремя почуяли неладное.

— Вы, стало быть, перебили всю группу, а Лизгуна этого прибрали к рукам. Размялись перед основной работой. А вот тут, капитан, похвастаться вам как раз нечем. Давно утрачен секрет изготовления толковых сыскарей.

Алексей деликатно помалкивал. Полковник был прав. Оперативники госбезопасности и рабоче-крестьянской милиции работать умели. Встречались в их рядах и светлые головы. Но до уровня сыскных отделов царской жандармерии, где трудились прирожденные пинкертоны, им еще было так же далеко, как декабристам до народа.

Но чего хотел Гробов? Чтобы Алексей за двое суток принес ему на блюдечке глубоко законспирированного вражеского агента?

— Ладно, эта работа остается на твоей совести, — сказал полковник. — Я звоню по другому поводу, с целью облегчить, так сказать, твою участь. Слушай внимательно, Саблин, и запоминай. Надеюсь, линия не прослушивается.

— Связисты гарантируют, товарищ полковник.

— К черту связистов. В расположении полка действительно обосновался крот, имеющий наполеоновские планы. Он закрепится в этой части, пойдет с ней дальше, когда начнется наступление, будет всячески гадить и препятствовать выполнению боевых задач. У него есть связь с диверсионными группами абвера. Он нанесет нам непоправимый ущерб. Ликвидировать эту плесень нужно сейчас, пока она не разрослась и не въелась. Мы получили радиограмму от нашего человека, осевшего в немецкой разведке. Уровень агента, к сожалению, не тот. Он не может назвать имя крота. Знает только о его существовании и псевдоним: Самаэль. Довольно странный для немецкого лазутчика. Чем-то еврейским отдает.

— Это все, что знает наш разведчик, товарищ полковник?

— А еще раз перебьешь, пойдешь под трибунал, — отрубил Гробов. — А оттуда в штрафбат. Он давно по вам всем плачет. Информация следующая. Грядущей ночью через линию фронта пойдет разведывательно-диверсионная группа противника. Точное время неизвестно. От полуночи до трех утра. Прожженные диверсанты, асы своего дела, все немцы. Они должны будут связаться с Самаэлем и провести диверсии на нескольких объектах. Где именно, мы тоже не знаем. Это могут быть склады ГСМ, арсенал в Пахомове, запасной командный пункт в Мочалове. Группа невелика, от трех до пяти человек, но мастерам своего дела особая численность и не нужна. Умение и информация, понимаешь? А крот может выдать им ворох сведений. Они пройдут через линию фронта, сгинут в лесах, потом смешаются с нашими бойцами, будут шастать по Ненашеву, искать крота. Их надо взять на входе, соображаешь? Желательно живыми, хоть кого-то. Молчишь, капитан, да? Ничего не хочешь сказать?

— Хочу, товарищ полковник. Но угроза пойти под трибунал блокирует мои голосовые связки. Если уж мне позволено говорить, то два вопроса. Члены группы знают имя крота?

— Не уверен, что все. Но командир группы обязан.

— Где ожидать проникновения?