Один из первых

Вскоре мы подъехали к водяной мельнице. Немецкий дозор стоял на старом месте, не разрешая дальше ехать по дороге, ссылаясь на то, что дальше якобы находится противник. Я вылез из грузовика, чтобы осмотреться. Полковник Шиклоши тоже вылез из машины. С запада, со стороны долины, доносился шум боя. Небо прочерчивали русские трассирующие снаряды. Страшное украшение к трагедии. Позади нас сгрудилось много саней и автомашин, повернуть обратно было уже нельзя. Только один раз мы видели, как машины, шедшие позади нас, каким-то чудом повернулись кругом и поехали назад.

Полковник Шиклоши заявил, что он вернется в Турово, разыщет там своего старого друга полковника Ослани, и вместе с ним он наверняка доберется до дому.

Я сказал, что мы назад поворачивать не будем, а, объехав дозор, поедем на север и постараемся во что бы то ни стало попасть в Петровку, в штаб генерала Дешео.

От мельницы мы повернули на север, туда немцы нас пропустили. Вскоре нашли какую-то дорогу, которая шла в западном направлении, доехали по ней до туровских хуторов. Там встретили какую-то немецкую часть, которая не разрешила нам двигаться в западном направлении. Я поинтересовался, не встречались ли им по дороге венгерские части. Один немецкий унтер-офицер провел меня к командиру части — подполковнику. Я рассказал ему о цели своей поездки. Подполковник в ответ на это сказал мне, что Петровка уже занята русскими, и посоветовал повернуть обратно и ехать в Турово.

От развилки дороги мы доехали в северо-восточном направлении и попали на поле боя. Вокруг стояли сожженные танки, валялись замерзшие трупы немецких и русских солдат. Ехали, не зажигая фар. За нашей спиной и где-то слева слышался орудийный гул. К западу и югу от села шел танковый бой.

На рассвете мы приехали в какое-то село. На северной окраине его беготня, погрузка на машины, шум. Я не без труда разыскал квартирмейстера немецкого корпуса и нашего квартирмейстера. Наш как раз разговаривал по телефону с майором Чатхо. Квартирмейстер передал мне трубку, и я доложил майору, что попасть в Петровку мы не могли, а в ночной тьме никаких венгерских частей не встретили. Майор дал мне задание разведать, каким образом можно сейчас попасть в Касторное, а оттуда в Тим. Штаб корпуса, сообщил майор, с 29 января находится в селе Крутая Гора. Едва я успел закончить говорить, как снова надо было ехать.

Я попросил у нашего квартирьера талоны на паек и горючее. Вокруг шла лихорадочная погрузка. Мы зашли к немецкому квартирьеру, он сунул мне талоны на паек, но на горючее талонов не дал.

Советские танки уже вели бой в центре села, когда мы выехали оттуда. Нам не терпелось уехать подальше отсюда, а горючего не хватало. К счастью, на окраине села мы увидели немецкий склад с горючим. Какой-то унтер-офицер качал из бачка бензин. Мы быстро наполнили свои баки и прихватили еще две бочки в кузов. Унтер-офицер, который качал бензин перед нами, вскочил в свою машину. Мы поехали вслед за ним и к полудню приехали на железнодорожную станцию Нижнедевицк, где нашли склад немецкого продовольствия. На наши талоны получили сыр, консервы и фруктовый сок.

Мы зашли в какой-то дом недалеко от станции и жадно набросились на еду. Солнце между тем разогнало туман. Мы двинулись дальше в путь и, объехав Крутую Гору, вечером были в селе Олым.

В северном направлении двигались многочисленные колонны немцев. Мы проехали через село Олым, перебрались через замерзший ручей и подъехали к Петровке.

«Ну вот мы и на месте, — подумал я. — Ведь полковник Шаркани послал меня именно сюда подыскать помещение для штаба».

Километрах в двух от села мы натолкнулись на две венгерские зенитные автоматические пушки. Старший артиллерист сказал нам, что дальше на север не проедешь, потому что около полудня в Касторное ворвались русские танки и вышибли оттуда немецкие танки. На дороге то тут, то там валялись искореженные машины, мешая ехать. Вся долина ручья Олым была забита отступающими немецкими колоннами. Вдоль дороги брошены орудия — до капли вышло горючее.

Мы заняли ближайший пустой дом. Унтер-офицер пообещал позвать к нам командира батареи. Настал вечер. Темнота хоть глаз коли. При свете горящей печи мы съели последние консервы. Я выставил дозор. Скоро пришел старший лейтенант, командир батареи. Он сообщил, что в Касторной снова идет танковый бой. Русские танкисты преследовали охваченных паникой немцев. Гитлеровцы хотели забрать с собой машины батареи, но все они оказались без горючего. Мы договорились с командиром батареи о том, что на ночь останемся у него. Одновременно я попросил старшего лейтенанта не забыть о нас, если русские танки ночью прорвутся в село. Я отослал наших водителей спать, так как у них был очень трудный день. Один солдат поддерживал огонь в печке. А мы вместе с ефрейтором Верешем по очереди сторожили сон своих товарищей. Ночь была снежная, морозная.