Один из первых

Однако утром 27 января нам стало известно, что отступление закончилось.

Любопытный случай произошел с группой подполковника жандармерии Таваши, которая не была самостоятельным боевым подразделением. Таваши очень неудачно оторвался от противника. Выйдя из Семидесятского, группа пошла по дороге на колхоз в Миздрянке. Одеты солдаты были очень плохо, а мороз был под сорок. Чтобы не обморозиться, солдаты укутались в простыни, обмотали головы полотенцами и шли как привидения. Разумеется, в таком состоянии они даже не думали о том, что противник может преследовать их.

Ночь была светлая, лунная. Увидев завернутых в простыни солдат, советские разведчики сразу же поняли, что это за вояки, и, сами одетые в белые маскхалаты, смешались с колонной венгерских солдат. Когда их заметили, в колонне вспыхнула паника. Венгры со всех ног бросились по дороге в Староникольское. Привести группу в порядок подполковнику Таваши, разумеется, не удалось.

Соединившись с группой капитана Германди, люди Таваши пробились к северу.

Группа немецкого подполковника Лене в пять часов утра прибыла в Староникольское, где подполковник заявил, что он не смог сдержать натиск русских и отошел. В это время в Староникольском на позициях полковника Мартша находился и генерал-майор Дешео, прибывший туда, чтобы обговорить с командирами групп пути и способы дальнейшего отхода на запад. Вдруг на позицию как угорелый прибежал какой-то майор с вестью, что русские с юга ворвались в село. Среди немцев началась паника, и они, вскакивая в сани, бросились бежать в северном направлении.

Генерал-майор Дешео попытался организовать заслон на пути русских, но не успел. Ему пришлось отойти в Кохол.

27 января командир арьергардного батальона, оставленного в Староникольском в качестве заслона, неожиданно появился в Кохоле и доложил генералу Дешео, что заслон не смог далее сдержать натиска русских и организованно отошел в Кохол, где ему было приказано организовать оборону на южной окраине села и держаться во что бы то ни стало до пяти часов утра 28 января.

Находящаяся на правом фланге группа артиллерийского полковника Рабача не смогла сдержать натиск советских войск, наступавших в южном направлении, и отошла в Верхненикольское, а ночью 28 января, оторвавшись от преследовавшего их по пятам противника, заняла оборону к югу от села Нижнее Турово. Здесь же находились отошедшие с берегов Дона части 9-й дивизии под командованием полковника Корнеля Ослани и его начштаба капитана Жигмонда Бара.

Утром 28 января генерал-майор граф Штомм лично явился для доклада к генерал-лейтенанту Зиберту. Тем временем полковник Шаркани созвал всех офицеров штаба на совещание. Все нетерпеливо ожидали возвращения генерала Штомма. Скоро он вернулся в штаб в сопровождении генерал-лейтенанта Зиберта.

— Прошу вас, ваше превосходительство, предоставить нам возможность для организованного отхода, — начал Штомм, обращаясь к Зиберту. — Еще раз хочу подчеркнуть, что части 3-го венгерского корпуса, вопреки сильному натиску противника, с 12 января мужественно и самоотверженно удерживали рубежи обороны, указанные вами. В населенном пункте Кочетовка наши войска только за десять дней потеряли убитыми и ранеными тысячу человек. И все это при отсутствии у нас тяжелого оружия, при режиме строгой экономии боеприпасов и недостатке продовольствия и горючего, необходимого хотя бы для транспортировки раненых и вывоза противотанковой артиллерии.

— На войне как на войне, — ответил генерал Зиберт. — Обеспечить ваш отход но представляется возможным. Я же со своей стороны требую, чтобы отходящие на запад венгерские части освободили маршрут номер 17, начиная от Турова, для отхода германских войск. До свидания, господа! — И генерал покинул нас.

После этого полковник Шаркани сообщил нам, что он с генералом Штоммом и двумя офицерами из оперативного отдела выезжает в Турово.

Мне полковник приказал выехать в Петровку и подыскать там помещение для расположения штаба.

— Господин полковник, — ответил я, — вчера по вашему заданию я выезжал на разведку по дороге, ведущей в Нижнедевицк. Докладываю, что севернее Россоши меня задержал немецкий сторожевой пост. Командир немецкого саперного батальона сообщил, что дорога закрыта, так как в южную часть Россоши ворвались русские…

Шаркани не дал мне договорить:

— На войне как на войне, — повторил он слова генерал-лейтенанта Зиберта. — Нам наметили путь отхода по долине реки Девица. И мы должны выполнить этот приказ. К слову, господин капитан, в Петровке вы найдете генерал-майора Дешео и его штаб. Всё!

Под вечер мы тронулись на грузовике. Позже к нам присоединился полковник Шиклоши, на которого наконец пришел приказ о демобилизации. Но вернуться в Венгрию он уже не мог, так как все поездки домой были категорически запрещены командующим армией. Полковник ехал в легковой матине начальника инженерной службы корпуса.