Один

И Франзен, кстати говоря, замечательный летописец американского абсурда. В Америке очень много абсурдного. Это и величественно, и замечательно, и прекрасно, ну что поделаешь — большая страна, большие corrections, большие поправки. Мне кажется, что в этом смысле Франзен замечательно почувствовал вот это американское безумие, которое по-настоящему разрешилось Трампом. Он одним из первых это почувствовал, и не зря его книгу так полюбила Опра. Естественно, что в следующих произведениях он уже этой планки не достигает. Ну ничего обидного в этом нет, хорошо и то, что он пишет. Потому что все-таки, понимаете, он один из немногих, кто по-настоящему держит планку. И он серьезный писатель, серьезно относящийся к своему делу. Сейчас таких уже в России очень немного.

И тут естественный вопрос, когда будет очередная лекция про Гарри Поттера. Она будет 4-го числа.

«Как вы относитесь к Борису Пильняку?»

Я Пильняка уже упомянул сегодня, Пильняк, мне кажется — это такой вариант Андрея Белого, только он проще, послереволюционный Белый. Почти все, что написал Пильняк, кроме повести «Красное дерево», очень плохо. Но он одним из первых чувствовал все главные интенции эпохи. Он первым понял Сталина и написал «Повесть непогашенной луны», он написал первый производственный роман с вредителем, очень плохую книгу «Волга впадает в Каспийское море». Русский реванш он первым почувствовал, он написал «Соляной амбар». Об Америке он первым написал, плохо. «О’кей!» — это ужасная книга, но после нее, на ее как бы руинах появилась гениальная книга «Одноэтажная Америка» Ильфа и Петрова. Он все чувствовал первым. Вот как Эренбург. Только Эренбург умел писать, а Пильняк безумно эклектичен. Вот за это чутье ему многое простится, и это же чутье его и погубило.

«Кого вы считаете лучшим американским прозаиком XIX века?»

Это, видимо, люди почувствовали, что я в Штатах, и стали спрашивать. А вы знаете, я не назову лучший, я очень люблю Торо. Мелвилла, само собой. Но я недавно совсем в американском букинистическом магазине прикупил книжку, я открыл для себя Джорджа Кейбла. Джордж Вашингтон Кейбл, это писатель, который был предтечей во многом Фолкнера и Капоте, человек, который первым начал писать американский юг, американскую готику такую. И его сборник рассказов «Старые креольские времена» — это, конечно, упоительно. Вернемся через три минуты.

_{РЕКЛАМА}

В последней четверти я попытаюсь ответить, во-первых, на вопрос о том, что происходит во Флориде. В общих чертах пока происходящее выглядит так, это, к сожалению, довольно типичная история. Николас Крус девятнадцатилетний, который это совершил, рос без отца, потерял мать в прошлом году. Насколько я помню, он из приемной вообще семьи, то есть его взяли в эту семью. Отец умер рано. И кроме этого, известно, что он постоянно конфликтовал с одноклассниками и обещал уже много раз заявиться в школу с оружием.

И вот это все почему-то оставалось без внимания, хотя регулярно учителя рассылали детям предупредительные записки и пытались к врачу обращаться для его принудительной госпитализации. Но, в общем, он размещал постоянно, как это всегда бывает, на свой странице разнообразное холодное оружие, иногда фотографировал не фотографировал, а выкладывал фотографии винтовок всякого рода. И одноклассникам говорил, что он придет и отомстит. Вот почему-то никаких мер в отношении него не принималось. Он в состоянии совершенно неадекватном, то есть себя он не сознает. Учился он всегда очень плохо, довольно такое дегенеративное у него сознание, как я понимаю.

Но естественно, Трамп, как все люди его склада, реагирует разговорами о том, что надо усиливать контроль. И по всей вероятности, приобретение оружия теперь в Штатах будет сильно затруднено. Потому что эта винтовка, которую Крус купил в прошлом году, сдав совершенно нормально психический тест, это будет теперь, конечно, серьезный аргумент со стороны любых противников свободной самозащиты. Я тоже считаю, наверное, что это мера естественная. Но вместе с тем одними запретами тут ничего не решишь. По-видимому, эта эпидемия насилия подросткового во всем мире будет пока шириться. Наверное, потому, что каких-то более серьезных развлечений не научились им предоставлять. Слава богу, что в России это не имеет такого эпидемического характера.

Тут очень много, кстати, вопросов, нахожу ли я в Штатах какие-то перемены в смысле трампизма, стал ли Трамп, по крайней мере среди обывателей, менее популярен. Видите, он никогда и не был особенно популярен среди обывателей. Тех реднеков, которые за него голосовали, я представляю себе с трудом, я с ними практически не знаком. Очень многие российские эмигранты голосовали за Трампа из желания такого быть консерваторами больше консерваторов, и американскими патриотами святее Папы Римского. Такое желание у эмигрантов традиционно есть.