Один

С тем и улетучились, оставив после себя груды мусора, безмерные болота и небольшие участки сухой земли.

Прорицательница лишь поморщилась: у каких мужчин, пусть и божественных, хватит терпения навести должный порядок. Боги обустроились в небесах, обживая облака и тучи – осушенная земля пустовала, покрываясь колючими кустарниками и зарастая сорняками.

И тогда на Идавёль-поле, в небесную обитель, заявились три великанши. Были они черны телом, суровы лицами и упрямы, как десяток диких ослиц.

Великанши тут же потребовали сборища йотунов и их потомков. Но йотуны, стремительные искорки, к такому повороту событий были не готовы – отделались письменным вежливым отказом, устремляясь к иным мирам бесконечности.

Когда боги развернули пергамент йотунов, глухой ропот прошел по толпе: на пергаменте красовался здоровенный кукиш и ехидное послание: «Отцы крыжовник едят, а у детей – оскома!»

Пришлось потомкам йотунов разбираться с просительницами самим, а поскольку земля под небесным градом богам была не нужна, то и отдали ее великаншам на веки вечные.

На том и собрались было разойтись. Но великанши, переломав неуклюжими лапищами половину кресел, не уходили, топтались, видно, тая какую-то еще каверзу.

– Ну, – первым не выдержал Один, который только-только уговорил кузнеца Асгарда научить его своему ремеслу, как деловое соглашение прервали эти тетки. – Давайте, выкладывайте, что вам еще!

Великанши, мрачно выпятив вперед квадратные подбородки, ответствовали, правда, довольно смущенно:

– Мужчин бы нам!

– Что?! – ошалели боги.

А то, – огрызнулись великанши. – Всем известно, что у нас мужчин днем с огнем не сыщешь. В Ёотунхейме лишь женского пола существа.

Великие асы от подобной наглости окаменели. Первым опомнился Локи и, махнув сотоварищам, быстро зашептал что-то. Великанши вытягивали шеи, но из-за примкнувших друг к другу спин асов вплетали лишь взрывы хохота.

Наконец боги повернулись к великаншам. Один, стараясь удержать на лице серьезное выражение и давясь смехом, изрек:

– Да будет так, юные девы! Мы вашу нужду в мужчинах понимаем и готовы вам помочь! Ступайте же на Землю – вас там ждет сюрприз!

– Пальчики оближешь! – высунулся Локи, цмокнув губами воздух и дурашливо закатывая в экстазе глаза.

Великанши подвох подозревали, но были слишком огромны и простодушны, лишь пугливо озирали хохочущий пантеон асов.

Смиренно поблагодарили. Потянулись прочь унылой вереницей, ступая вслед друг дружке.

– Ой, братцы, – Тор снизу вверх провожал великанш взглядом, – как бы не вышла наша затея боком!

– Будет тебе хныкать! – легкомысленно отмахнулся Один. – Но если уж так опасаешься, что стоит запретить смертным шляться по небесному граду?

– Пусть хоть так, – повеселел Тор.

А шутка, которую учудили боги, заключалась в том, что, уговорив Бримира и Блаина потерпеть минутную боль, из крови и косточки асов боги сотворили маленького человечка – как и просили великанши, мужчину, назвав творение своих проказливых ручек Мотсогниром.

Вышел карлик не ахти каким красавцем да и росточком чуть побольше мизинца.

– Да, – скептично покривился Один, – какой-то он недоношенный, что ли…

– Но, но, но, – карлик напыжился и покраснел. – Вот я вас, вот я покажу, кто недоношенный!

И грозил великим богам чуть заметным пальчиком.

– И характер у него склочный, – поддержал Одина Локи, прищуриваясь на Бримира и Блаина.

Блаин тут же махнул головой:

– Как хотите, но теперь пусть кто-нибудь другой выламывает себе кости, а я – пас!

Бримир поддержал:

– На ваших уродцев крови больше не дам! Начали, было, уговаривать, но, к удивлению, вмешался Мотсогнир:

– То-то, я гляжу, кровица у меня реденькая, косточки хрупкие. Знал бы, что из этих злодеев меня делать будут – ни в жизнь бы не согласился.

– Что же ты предлагаешь? – возмутился Один. – Пойми: не можем мы великаншам подсунуть такой откровенный брак!

Карлик придержал злость при себе, лишь презрительно смерив Одина взглядом. Ловко соскочил с ладони Тора на землю и, оглядевшись, зачерпнул ковшиком ладони красной глины, которой в избытке на Идавёль-поле. Шедшие последние недели дожди смыли траву и верхний слой земли, обнажив масляно блестящий пласт глины.

– Вот, – пропустил жирное месиво карлик между пальцев. – Чем не материал?

Забава понравилась. Асы, ревниво следя друг за дружкой, хватали комья глины, разминая в руках. Раскатывали в лепешки. Жали и мяли, пока глина не стала податливой и перестала липнуть к ладоням.

– Да, – Вали полюбовался на человечка, которому только-только соорудил крючковатый, нависающий над подбородком носище, огромный по сравнению с остальными частями тела, – женишок хоть куда!

– Это тебе не в тавлеи играть, – пыхтя, словно тащил тяжело груженный воз, отозвался Браги, клепая маленьких человечков с завидной скоростью.

Локи, усевшись прямо в красноватую жижу, задумчиво переминал глиняный катышек. Его движения были вкрадчивы и осторожны, словно в руках хрупкое стекло.

– Ну, что ты возишься? – окликнул приятеля Один: его творения, перевалив за десяток, выстроились неровной шеренгой перед новоявленным творцом.