Один

– Итак, асы, – сказал Один, – сегодня мы нарушили клятву, данную не нами, но с нашего молчаливого согласия. Вы знаете, что теперь мы должны готовиться к последствиям нашего поступка.

– И какие ты ожидаешь последствия? – спросил Тор.

– Скоро все девять миров узнают о подлости, совершенной нами! Фригг уже сбежала из Асгарда, оставив вот это.

Один показал письмо, написанное кровью на небольшом куске тонкой белой материи: «Асы, вы нарушили клятву, данную вами! Один, прощай! Ты больше не мой возлюбленный муж, будь ты проклят! Отныне я и все ваны – ваши враги! Помни об этом».

– Она ушла к ванам? – спросил Тор.

– Да, теперь они будут сражаться против нас, когда придет Время, а, может быть, и раньше.

В тот же день асы отправили гонцов к ванам с просьбой вернуть Фригг и не отворачиваться от них из-за поступка Локи. Но ответом было молчание.

Локи долго оправлялся от раны, и асы сочли, что он уже достаточно наказан за ложное обещание.

Великана Вальбранда и его коня похоронили там же у недостроенной стены, навалив сверху кучу камней, еще хранивших следы крови.

ИСТОЧНИК МУДРОСТИ

Этой весной в Гладсхейме было необычно спокойно и радостно. Воины дикой охоты прибывали часто, но бесконечная муштра и обучение ратному делу быстро превращали бывших викингов в хорошо обученную и дисциплинированную армию. Хотя время от времени какой-нибудь свежеприбывший новичок и устраивал пьяный бунт, его быстро успокаивали ветераны походов Одина и жизнь в Гладсхейме сразу налаживалась.

Все было слишком хорошо, только иногда Один ощущал какое-то смутное беспокойство, как-будто зовущее его неизвестно куда. В такие дни он метался из стороны в сторону, и даже нежность и ласка его возлюбленной Фригг не могли его успокоить. Он становился злым и порой сам не знал, что ему надо, а воины в такие дни просто старались не попадаться ему на глаза.

Сегодня как раз был такой день. Один проснулся с каким-то странным предчувствием – не беды, нет, чего-то другого, может быть перемен. Он бестолку метался по Гладсхейму, придираясь то к одному, то к другому воину. С Фригг Один поссорился с самого утра и как бы в отместку разозлил Тора Громовержца настолько, что тот, размахивая своим молотом, ускакал в страну великанов громить неизвестно что.

Потом Один приказал валькириям устроить как можно больше сражений в Миргарде и так, чтобы все были проигранными. Полились реки крови, и сам же Один об этом пожалел, когда один за другим начали прибывать новобранцы, совершенно ошалевшие от схватки там, внизу, и несоображающие, что находятся уже наверху, и набрасывались на всех, бодая рогатыми шлемами и стараясь проткнуть короткими мечами.

К вечеру Фригг все-таки решила пожалеть своего мужа и вернулась в Гладсхейм, который за один день из жилища радости, превратился в жилище берсерков-новобранцев, непонимающих, где они, и бестолково толкущихся по двору в поисках выпивки или очередной драки.

– Ну, и что тут у тебя происходит? – спросила улыбающаяся Фригг.

– Не знаю, кажется валькирии перестарались, – ответил Один.

– Это не валькирии, это ты перестарался, – сказала Фригг и принялась наводить порядок среди воинов и прислуги.

Вскоре суматоха улеглась, воины разбрелись, кто куда, потихоньку привыкая к новой обстановке с помощью оплеух и нравоучений прибывших ранее и уже освоившихся в Гладсхейме. А умница Фригг принесла очень вкусную жареную баранину и полный кувшин свежего пива.

После ужина беспокойство Одина немного улеглось, но ненадолго. Он так и не смог заснуть и тихонько поднялся, стараясь не разбудить сладко спящую Фригг. Одевшись и захватив Гунгнир, Один ушел из Гладсхейма, так никем и незамеченный.

На улице было свежо, теплый ветер приносил странные, будоражащие запахи то ли трав, то ли дыма. Один взглянул на небо. Знакомые созвездия переливались и мерцали. Справа какая-то тень заслонила звезды и быстро, бесшумно приближалась – старина Хугин уселся на плече у хозяина и сразу же начал сплетничать о кровавых драмах, случившихся в Миргарде сегодня, по желанию Одина.

– Хугин, помолчи! И без тебя тошно! – сказал ас ворону, рассказывающему уже о третьем сражении, начавшемся внезапно и по неизвестной причине.

Хугин замолчал, но не надолго. Ни с того, ни с сего ворон мечтательно прокаркал:

– А в долине Источника сейчас безумно красиво.

Видно, и на старого ворона подействовала весна и странные запахи, несущиеся со всех сторон сразу.

– Ты это к чему, Хугин? – спросил Один.

– Ни к чему, просто так, – ответил ворон. – Тебе, кажется, очень не хватает путешествия хоть куда-нибудь.

– Ты думаешь, что пришла пора навестить старого Мимира? – спросил Один.

– А почему бы и нет? Ты ведь очень давно не видел своего дядюшку. Говорят, все, кто хочет получить мудрый совет, идут к старику.

– Слушай, с каких это пор ты начал давать мне мудрые советы? Хугги, может, ты скоро и пророчествовать начнешь?

– Пророчества – это дело людей или богов, а я просто старый ворон и сегодня пролетал над новым жилищем Мимира, а теперь сижу у тебя на плече и рассказываю то, что видел.