Одичалый мир

Шуршит трава, и скатываются несколько камней. Батюшка без тревоги обернулся, он знает, это Антон.

Молодой мужчина держит тлеющую головню. Его грудь бурно вздымается. Он весь путь бежал, боялся не успеть.

— Баржа не скрылась? — с тревогой всматривается он вдаль. — Быстрее зажигай костёр!

— Им не требуется наш костёр. Они целенаправленно идут к берегу и достаточно быстро. Определённо, на нём работают силовые установки, но их не слышно. Это не баржа и не корабль… это подводная лодка.

— Как лодка? — опешил Антон.

— Атомная.

— Это здорово! — воскликнул Антон.

— Кто его знает. У военных своеобразные представления о гуманизме. В какой-то мере я сам такой.

— Но они обязаны нам помочь! — вскричал Антон и суёт головню в сухие ветки.

— Никто нам ничем не обязан. Не суетись, — строго говорит Викентий Петрович, — но если хочешь запалить костёр, разжигай. В любом случае они нас давно увидели.

Антон с усердием раздувает угольки. Вспыхивает яркий огонёк. Он стремительно бежит по сухим веточкам. С радостью вгрызается в пук сена и взлетает огненным столбом и с жадностью накидывается на толстые ветки, вмиг освещая радостное лицо Антона и мрачное — Викентия Петровича.

— Нужно отойти от костра, — тянет он за собой Антона, а сам прячет в мусоре автомат.

— Ты постарайся, как можно меньше говорить. О народе ни слова. Сначала разобраться надо, что за гости к нам идут. Что у них на уме. Людям и раньше нельзя было верить, а сейчас и вовсе опасно.

Подводная лодка уверенно остановилась у самого берега, немалые глубины позволили это сделать. Она невероятно огромная и давит своей мощью. Кажется это галлюцинация, мираж или сон. Как это нереально в вымершем мире, где люди, как осколки от хрустальной вазы, разлетелись пылью по всей земле.

На палубе выстроились моряки с автоматами. С рубки спустились несколько офицеров.

— Привет, народ! — командир атомной субмарины капитан первого ранга странно улыбнулся.

— Здравствуй, сын мой, — Викентий Петрович осеняет его крестным знамением.

— Поп, что ли? — скривился командир.

— Священник я, — смерено опустил голову Викентий Петрович.

— Этот кто? — покосился он на Антона.

— Мы вместе с ним на плоту приплыли. Мальчик немного на голову болен. Юродивый. Это для меня дар свыше, — Викентий Петрович торопливо перекрестился, а Антон недоумённо посмотрел на батюшку, но решил смолчать.

— Так вас всего двое?

— Двое, сын мой, — батюшка вновь его крестит.

— И что, больше людей здесь нет?

— Никого… одни мы.

— А чем питаетесь? — в голосе капитана первого ранга появилось сострадание.

— Да чем бог даст. То рыбку поймаем, то птицу какую.

— Мы на Тибет идём. Два места у нас найдётся. Если желаете, можете подняться на борт, — с радушием предложил капитан первого ранга.

— Только два места? — не удержавшись, спросил Антон.

— Может, и три найдём, — прищурил глаза военный. — Так вы не одни? — проницательно заметил он. — Женщины есть?

— Бог миловал, — низко опустил голову Викентий Петрович и быстро перекрестился. — Нас лишь двое и в этом нам дано испытание божье. Кошка у мальчика. Убежала в кусты, вас испугалась.

— Можно, конечно, прочесать берег, — наклонился к командиру капитан третьего ранга. — Хотя… кругом скалы. Следов человека не видно, а временем мы не располагаем.

— Поднимайтесь на борт, — требовательно произнёс командир.

— Нам нельзя. Отшельники мы, — словно овца проблеял Викентий Петрович и вызывает своим смиренным голосом гадливое выражение на лице капитана первого ранга.

— Вообще-то я не люблю попов, — заявил командир. — Но не в моих правилах бросать людей на произвол судьбы. Хорошо. Желаете остаться? Ваше право.

Он обернулся к одному из матросов и приказал:

— Скинь им пару клеток с птицей и двух петушков для развода. Отшельники… мать их… хоть б одна баба завалялась! — он с раздражением сплюнул за борт.

Матросы скинули клетки, а Викентий Петрович быстро крестится, бьёт поклоны и гнусавым голосом поёт молитву. Командир брезгливо поморщился. Он берёт бинокль ночного виденья и долго осматривает берег:

— Как вы тут живёте? Даже хижины никакой нет?

— Почему нет? Шалаш построили из веток и травы. Щели грязью залепили, — поднял просветлённый взгляд батюшка.

— Палатку им скинь и тёплые вещи… лодку со спиннингами, — расщедрился командир. — Не хочу брать грех на душу. Боюсь, недолго проживут эти святые доходяги. Зима нагрянет, могут замёрзнуть… отшельники… мать их! Как эти придурки без женщин живут?

— И тебе того же! — как бы, не расслышав слова капитана первого ранга, прогнусавил Викентий Петрович и лихорадочно крестит воздух.

Экипаж исчез в рубке. Люк задраился. Огромная махина отвалила от берега. Некоторое время тихо удаляется. Затем пошла на погружение. Хлопнула о рубку пенная волна и подводная лодка исчезла и, словно, её и не было.

Викентий Петрович утёр пот. Из мусора выдернул автомат. Старательно очистил и решительно перекинул через плечо:

— Пронесло, — выдохнул он.

Антон с недоумением посмотрел на клетки с курами, на лодку, палатку, спиннинги, даже пару кастрюль выкинули, несколько ножей и топор:

— Мне это не снится? — он ущипнул себя за щёку.