Одержимый запретным желанием

Дана неторопливо приняла ванну, надела белые капри и свободную бирюзовую кофточку. Затем потихоньку спустилась вниз и через боковую дверь вышла наружу, чтобы обойти вокруг террасы.

Воздух был чист и свеж после дождя, а газоны и кустарники искрились капельками росы.

И хотя бы на это время Мэннион принадлежал ей. Только сейчас можно было побродить вокруг него в одиночестве, мечтая.

Она медленно шла, вдыхая аромат цветущих садов и осматривая фасад дома на предмет обветшания и разрушения, хотя снаружи дело обстояло лучше, чем внутри. Но вот плющ надо будет вырезать, подумала она скептически.

Улыбаясь, Дана завернула за угол и поняла, что пришла к оранжерее в прошлом, а сейчас – к бассейну.

Дана замерла, созерцая мерцание голубой воды через стекло, когда вдруг заметила, что рябь становится все сильнее и сильнее. А затем она поняла почему, так как увидела темную голову и взмахи бронзовых рук.

Теперь Мэннион принадлежал не только ей. Был еще один любитель рано вставать. Пока она стояла, наблюдая, пловец достиг бортика бассейна и, подтянувшись на руках, одним сильным движением выбрался из воды.

Обнаженный, Зак Белисандро подошел к лежаку и, взяв полотенце, начал вытираться. Дана обомлела, ее сердце готово было выскочить из груди.

«Только не оглядывайся, – умоляла она. – Только бы он не увидел меня».

Пятясь, она стала двигаться назад, осторожно, шаг за шагом, держась рукой за стену, чтобы придать себе равновесия, пока не повернула за угол.

Дана задыхалась, как если бы долго бежала. Она опустилась на корточки и наклонила голову, несколько выбившихся прядок упали на ее раскрасневшееся лицо.

«Успокойся, – сказала она себе. – Сосредоточься на поиске возможных путей, чтобы восстановить интерес Адама, не привлекая внимания соперника, которого я надеялась никогда больше не увидеть. Одетого или раздетого».

Прогулку пришлось завершить. Дана бросилась к себе в комнату, схватила сумку и уже через несколько минут выехала за ворота. Она мчалась по дороге, которая вела от деревни в Ранкинс‑Лок.

Неподалеку от порта Дана припарковала машину и пошла вниз по дорожке, которая привела ее к каналу. Было очень тихо. В бухте стояло полдюжины пришвартовавшихся судов. Неподалеку находилось кафе, которое уже было открыто, и там подавали завтрак.

Может, кофе освежит ее голову и поможет собраться с мыслями.

Когда Дана вошла, женщина за барной стойкой подняла голову от кипы счетов, и Дана узнала в ней Дженис Коттон. Первой ее реакцией было повернуться и уйти, но она подумала, что это было бы признаком слабости.

«Везде, куда бы ни пришла, я встречаю того человека, которого меньше всего хочу видеть», – подумала она.

– Дана Грэнтем, из всех людей это именно ты. Что ты тут делаешь?

– Я просто навещаю кое‑кого, – сухо ответила Дана. – Я хотела бы выпить кофе, черный, пожалуйста.

Дженис налила в бумажный стаканчик кофе из дымящегося кофейника и протянула ей.

– Ты выглядишь так, будто у тебя все идет как надо, – прокомментировала она. – Ты все еще с тем богатым красавцем, с которым уехала, да?

Дана уставилась на нее:

– О чем ты?

– Тот темноволосый соблазнительный парень, которого ты прислала за своим чертовым велосипедом. Ох, как же мне досталось от отца!..

– Я здесь ни при чем, – коротко сказала Дана. – И конечно же, мы не уехали вместе, потому что я не пошла бы с ним даже до конца улицы.

– Ну, не знаю, я бы не выставила его из своей спальни, дала бы шанс, – ухмыльнулась Дженис. – Так что когда вы оба исчезли, люди здесь сложили два и два.

– И как всегда, получили пять, – решительно сказала Дана. – Я не пропала. Я приняла приглашение на работу в Лондоне. К сожалению, я не написала об этом в местной газете.

Дженис посмотрела на нее долгим взглядом.

– Он, должно быть, неравнодушен к тебе, иначе зачем ему было поднимать весь этот шум из‑за старого велосипеда.

Во рту у Даны пересохло, но она постаралась говорить непринужденно и легко:

– Может, он хотел показать свою власть, кто знает? – Она достала кошелек. – Вот деньги за кофе. Я думаю, выпью его снаружи.

Дженис пожала плечами:

– С меня не убудет.

Охваченная смятением, Дана села на скамейку.

«Он, должно быть, неравнодушен к тебе…»

Дана с изумлением почувствовала, как ее тело отреагировало на эти неосторожные слова. В памяти ожили воспоминания…

«Нет, – сказала она себе, – это не так. Он всегда был манипулятором, тем, кто все испортил».

Зак оболгал ее и сделал так, чтобы ее выслали из Мэнниона.

Дана ожидала, что завтрак будет в самом разгаре, когда вернулась в Мэннион, и, хотя все сидели за столом, слово «разгар» едва ли соответствовало царившей там атмосфере.

Во главе стола сидел Адам, однако сегодня он не казался душой компании – его лицо было непроницаемым, как камень. У Мими Латимер был вид страдалицы.

В хоре голосов, приветствовавших ее, как показалось, было слышно облегчение.

Особенно ей обрадовалась Никола.

– Вот ты где! – воскликнула подруга. – Я сделала чашечку чая для тебя и все удивлялась, где же ты.