Одержимый ветреной нимфой

– Моя мать сообщила мне, что случилось. Она сказала, что не справится. У нее не было денег, а мои сестры, в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, были растеряны. Мне пришлось возвращаться домой. Когда я приехал, моя мать походила на зомби, а сестры отбились от рук. Одна училась как одержимая, вторая где-то шаталась по ночам, а младшая переселилась к своему бой-френду. Я не мог вернуться в свое подразделение. Моя семья нуждалась во мне.

– И тут вмешался Коннор, – предположила Лахлин.

– Точно. Он дал мне работу телохранителя, а потом сделал главой службы безопасности. Потом он предложил мне открыть собственное агентство. Он дал мне денег. Благодаря прибыли от моего бизнеса и студенческим кредитам, мои сестры получили достойное образование.

– А твоя мама?

– Она нашла работу и постепенно встала на ноги. Но эмоционально она так и не оправилась. Она считала, что у нее идеальный брак, и просто не замечала, каков мой отец на самом деле.

– А какой он, Рэйми?

– Он законченный эгоист, который тяготился своими обязанности и не думал о семье, требующей времени и денег.

Лахлин сбросила шлепанцы и удобнее устроилась у него на коленях.

– Что еще случилось сегодня, Рэйми?

Он поднял бровь.

– Этого мало?

– Ты боец спецназа, поэтому тебя не могли выбить из колеи действия твоей сестры и матери.

– Сегодня мы перевозили ценного клиента из гостевой квартиры в его безопасный дом. По пути он и мои ребята попали в засаду, потому что мой клиент сообщил свое местонахождение любовнице, – тихо произнес Рэйми, он был в ярости. – Я должен был ехать туда, но попросил Лиама сделать это вместо меня, потому что отвозил паспорт своей матери. Машину клиента обстреляли.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила Лахлин, боясь услышать его ответ.

Рэйми покачал головой:

– Нет. И клиент в порядке. – Он с такой силой сжал кулаки, что побелели костяшки его пальцев. – Это могло плохо кончиться, Лахлин. Очень плохо. И все потому, что клиент проболтался.

Лахлин катала в руках пузатую бутылку виски.

– Он идиот.

– А то я не знаю. Он поставил моих ребят под удар, поэтому я расторгнул с ним контракт. – Рэйми запрокинул голову и посмотрел на потолок. – Я так устал от ответственности, Лах. У Лиама есть жена, дети. Если бы он погиб, я бы сошел с ума.

Лахлин увидела напряжение в его руках, усталый взгляд, плотно поджатые губы. Его фантастические глаза ничего не выражали, словно он по-настоящему устал от эмоций. Он ежедневно подвергался колоссальной нагрузке.

– Тебе когда-нибудь хотелось просто полежать и разрешить кому-нибудь о тебе позаботиться? – спросила она.

Рэйми покачал головой и задумчиво на нее посмотрел.

– Мне иногда хочется, чтобы кто-нибудь вмешался и принял за меня решение.

Лахлин заперла дверь подвала и направилась в сторону Рэйми, теребя пуговицы своей блузки.

– Что ты делаешь, Лах? – тихо проворчал Рэйми.

– Принимаю за тебя решение. – Она стала расстегивать блузку. – И забочусь о тебе.

– Я думал, мы договорились не усложнять наши отношения.

Лахлин пожала плечами и уставилась на его рубашку. Она покраснела, когда сняла блузку и осталась в розовом бюстгальтере.

– Ничего не говори, – произнесла она. – Ни о чем не думай. Просто чувствуй. Забудь обо всем и позволь мне любить тебя. – Она уселась на него верхом и положила руки ему на плечи.

– По-твоему, это хорошая идея? – Он обхватил руками ее талию.

– Это не твое решение, а мое. Тебе не надо продумывать варианты и сценарии. Просто наслаждайся. – Лахлин коснулась руками его лица, чувствуя под пальцами его щетину. – Считай, что это мой подарок тебе.

Рэйми уставился ей в глаза, и она увидела, что он борется с искушением. Опустив голову, она поцеловала его в губы.

– Расслабься и наслаждайся, Рэйми.

– Мы в пыльном подвале Баллантайнов, – запротестовал Рэйми.

– Дверь заперта. – Лахлин улыбнулась. – У нас есть кресло, а в твоем кошельке лежит презерватив.

– Лах…

Она отвела его руки от своей талии и положила их на подлокотники кресла.

– Не прикасайся ко мне.

– Я вряд ли смогу, – прохрипел Рэйми.

– Сможешь, – ответила Лахлин.

Он простонал, опустил голову и закрыл глаза, и она поняла, что выиграла эту битву. Она принялась целовать его, провела языком по его нижней губе, покрыла поцелуями его нос, подбородок и шею. Поцеловав в ключицу, она положила руки ему на грудь и ощутила, как быстро бьется его сердце. Лахлин чувствовала себя сильной, могущественной и женственной, зная, как сильно хочет ее этот невероятный человек.

– Я так рада, что ты стал моим первым мужчиной, – пробормотала она, поглаживая пальцами его соски, и закрыла глаза. – Спасибо, что разрешил мне приласкать тебя.

Глаза Рэйми страстно сверкнули, он облизнулся.

– Я всегда этому рад, дорогая. Но я должен признаться, ты сводишь меня с ума. Я не могу не прикасаться к тебе.

Покачав головой, Лахлин встала и принялась раздевать Рэйми. Она знала, что он постоянно хочет перехватить инициативу, но нарочно тянула время.

Рэйми вздохнул:

– Разденься.

Лахлин нахально выгнула бровь.

– Сегодня я ставлю условия, ты забыл? – Она продолжала его ласкать.

Рэйми нахмурился.

– Я на грани, Лах.