Одержимый ею (СИ)

Глушу его поцелуем.

Убираю пальцы, и осторожно вхожу. Утренний секс должен быть тянучим и сладким, как карамель.

Впрочем, у меня его никогда прежде не было. Но с Ингой  — пока мы вместе — я хочу, чтобы было именно так.

Потом тащу шалунью в ванну, и там мы повторяем сеанс, но уже погорячее.

Довольная и сияющая Инга упархивает на кухню  — готовить сюрприз, как сказала сама, а я иду разбираться с делами.

Нет, конечно, валяться в постели с моей Белль  — замечательно, но проблемы сами себя не разгребут. Значит, будем переквалифицироваться в говновозы. Обкладываюсь бумажками, читаю донесения, просматриваю файлы с камер наблюдения…

За этим делом меня и застаёт Инга с целым подносом вкуснятины: тут и стейки, и салат, и оладушки, и сок.

— Сокровище ты моё! — притягиваю к себе, когда она ставит еду на стол передо мной. — А сама? — усаживаю на колени.

Она мотает головой:

— Я уже перекусила на кухне.

Легонько шлёпаю чуть ниже поясницы, она айкает.

— За что?

— В следующий раз давай кушать вместе, хорошо?

Я не договариваю: мол, не знаю, сколько у нас осталось совместных трапез, она, моя умница, понимает и так.

…Вскоре привозят Ингин наряд на завтра, и она упархивает на примерку.

Не хочу видеть её сейчас, хочу устроить себе сюрприз и смотреть завтра, как она будет в этом платье спускаться по лестнице, чтобы выйти в свет вместе со мной.

Но, блядь, когда это всё у меня шло по плану.

Влетает Айгуль и тарахтит, как сбрендивший мотор:

— Там этот… как его… ну противный такой… он не хочет переделывать платье… Инга Юрьевна плачет.

Так, что там за хер бессмертный мою Белль доводит до слёз? Мозги суке вышибу.

На всякий случай засовываю за пояс пистолет, под дикий взгляд Айгуль, и бегу следом за ней.

Примерочную устроили в той маленькой комнатке, где, до переселения в мою, кантовалась Инга.

Захожу, какой-то пидорского вида мужичок приторно воет:

— Вы что не понимаете, это же дизайнерское платье! Оно не перешивается. Это всё равно, что Рембрандта попросить перерисовать, потому что вам цвета на его картинах не нравятся!

 Ах ты мудила грёбанный! Я тебе сейчас такой вернисаж устрою!

— Что здесь происходит? — для начала интересуюсь спокойно, хотя внутри от вида полных слёз глаз Инги всё начинает дрожать.

Моя девочка не должна плакать! Я же обещал ей!

— Понимаете, — начинает этот пидорюга своим противным голоском, — ваша женщина просит меня подогнать платье ей по фигуре.

— И в чём базар? Просит — подгоняй!

Да, моя Инга — не ваши швабры-модели без жопы и сисек. Она хоть и тоненькая, но всё на месте. 

— Это невозможно! Такое платье — произведение искусства!

— Слушай ты, ценитель прекрасного, Ван Гога знаешь?

— Причём тут Ван Гог? — удивляет пидорёнок и хлопает своими подведёнными глазёнками.

— У него уха не было, слышал.

Модельер судорожно сглатывает: доходить стало, ублюдку.

— Хочешь уйти от сюда с двумя ушами — лучше держи язык за зубами. А то и его отрежу. Понял?

Он кивает.

Я встречаю взгляд Инги — но не осуждающий: в фиолетовом омуте плещутся бесенята.

Возвращаюсь в кабинет — работы ещё хуева туча до завтра. Но день сегодня явно не мой.

Уже под вечер, когда я собираюсь поужинать с Ингой, а потом вновь затащить её в постель, на пороге появляется Айгуль.

И, судя по лицу, опять с нехорошими вестями. Пора вводить штрафы за дурные сообщения.

Служанка хлопает раскосыми глазами и лепечет:

— Валерий Евгеньевич, там Артем Евгеньевич Ингу Юрьевну до слез довел и ругается очень, к себе не подпускает, вас требует!

 Что этот засранец опять удумал? Да и вообще, как смеет он третировать посторонних? Инга ему никто, а он ее до слез доводит, скотина!

Конечно же, Тема заметил, что Инги в его комнате нет. Вот и сорвал на бедной свою неуемную и незаконную в общем-то злобу, довел до слез девочку ни за что.

Врываюсь к ублюдку, рычу:

— Что ты себе позвляешь?

Он фыркает:

— А ты? Уже добрался до мякоти, подмял, да? — шипит он зло.

— А тебе какое дело, подонка кусок? Она тебе не жена! — зло и холодно чеканю я.

 — Тебе тоже, — ухмыляется он. — И никогда не будет. Поэтому лучше уступи её мне. Мы в этот раз официально поженимся, а ты трахай сколько влезет. Она всё равно не в моём вкусе. Ну, давай, соглашайся, я же тебе помочь хочу.

— Обойдёмся без твоей помощи, — отрезаю я.

— Предпочтёшь, чтобы Ингу ославили шлюхой и твоей подстилкой. Давай, вперёд. Когда это дойдёт до её родителей — не жалуйся.

— Мы разберёмся, — выскакиваю прочь, хряпаю дверью.

Беситься я могу сколько угодно, но в одном Тёмыч прав — что-то решать со статусом Инги надо как можно скорее. Пока наша связь не ударила по ней…

Глава 14

ИНГА

Я жарю оладушки для любимого мужчины и размышляю о случившемся…

Мой Валерий — настоящий ураган в постели. Впрочем, не только в постели, но и под душем, и на столе в кабинете…

Вспоминаю о том, что случилось в эти два дня — и щёки заливает пунцовый румянец.

А какое пробуждение он устроил мне сегодня утром!