Одержимый

– Не смотри вниз, Анаис. Давай подтянись, схватись за мою руку. Верь мне, любовь моя. Я спасу тебя, Анаис. Просто верь мне.

Но Анаис посмотрела вниз, на Гарретта, который стоял под окном, протягивая к ней руки. Линдсей знал, какие мысли метались в ее сознании. Гарретту можно доверять, он поймает ее. Линдсей боялся, что казался Анаис лишь призраком, которого она видела сквозь сгущающийся дым. Недоверие, которое Линдсей видел в глазах любимой, отразившиеся в них боль и страдание заставили его осознать всю глубину раны, которую он нанес. Никогда прежде Анаис не предпочла бы Гарретта ему, но теперь Линдсею было ясно: любимая собиралась вручить свое доверие – точно так же, как и свою жизнь, – простертым в ожидании рукам Гарретта.

– Черт возьми, да схвати же меня за руку! – приказал Линдсей, высунувшись из окна, рукава его рубашки колыхались на ветру. Теперь ужас объял и его. Не было ни малейшего шанса на то, что Броутон может поймать Анаис – с такой-то высоты! Руки Гарретта не смогли бы выдержать ее вес или силу ее падения. Анаис наверняка упала бы и разбилась, а Линдсею была невыносима сама мысль о том, что он станет свидетелем чего-то подобного. – Анаис, подтянись к моей руке. Сделай это, – скомандовал он. – Делай прямо сейчас!

А потом Линдсей заметил, как стремительно рвется тонкая муслиновая манжета. Увидел, как в панике вращаются глаза Анаис, а ее бледные губы приоткрываются, но не могут издать ни звука.

– Нет! – изо всех сил закричал он, бросаясь вперед в отчаянной попытке дотянуться до Анаис. Но несчастная выскользнула из пальцев Линдсея, и ему оставалось лишь со страхом смотреть, как она падает навзничь, простирая к нему руки. Длинные белокурые волосы, выбившись из шпилек, беспорядочно разметались. Имя возлюбленной вырвалось из самой глубины души Линдсея, когда он понял, что его ночной кошмар вдруг стал явью.

Линдсей в бессилии смотрел на Анаис, застыв на месте, а его пристальный взгляд ни на мгновение не отклонялся от взора ее распахнутых в ужасе глаз. Он мог поклясться, что почти слышит, как она говорит: «Ты сделал это со мной, Линдсей. Ты убил меня».

Глава 6

Пулей вылетев из спальни, Линдсей с неистово колотящимся сердцем бросился вниз по лестнице. Он несся, не обращая внимания на языки пламени, уже пожиравшие деревянные перила. Добравшись до первого этажа, Линдсей выбежал наружу и застыл на ступеньке, тяжело и судорожно дыша. Перед ним, широко расставив ноги, стоял Броутон, на его руках лежала Анаис, ее длинные золотистые локоны ниспадали на рукав черного пальто Гарретта.

На протяжении нескольких минут, показавшихся вечностью, Линдсей не мог сказать ни слова, его взгляд оставался прикованным к Анаис в ожидании хоть какого-нибудь признака того, что она благополучно вышла из этого тяжелого испытания, целой и невредимой. Когда Линдсей увидел, как вздымается и падает грудь Анаис, он с трудом поборол желание с облегчением опуститься на колени. В этот момент ему было решительно все равно, что она сделала выбор в пользу Броутона.

– Я забираю Дарнби, – окликнул Уоллингфорд со своей лошади, резко выводя Линдсея из оцепенения.

Отец Анаис сидел в седле впереди графа, едва ли находясь в сознании. Линдсей заметил, что на голове лорда Дарнби зияет глубокая рана, из которой обильно струится кровь.

– Я послал одного из подручных конюха в имение Броутона, за врачом! – крикнул Уоллингфорд через плечо, сжимая узду рукой в перчатке. – Броутон говорит, что Роберт сейчас на месте. Значит, встретимся в Эдем-Парке?

Линдсей кивнул и снова бросил взгляд на Броутона, по-прежнему сжимавшего Анаис в объятиях. Линдсей все еще не мог успокоить дыхание и унять дрожь в руках. Он чувствовал себя проклятым слабаком, но, боже праведный, он чуть не потерял ее! Сама мысль об этом была просто невыносимой.

– Карету! – пронзительно закричал Броутон, смахнув рассыпавшиеся локоны с лица Анаис. – Кто-нибудь, дайте мне эту чертову карету – сейчас же!

Что-то оборвалось внутри у Линдсея, когда он увидел, как Броутон сильнее прижал Анаис к себе.

– Отдай ее мне! – взмолился Линдсей, в одно мгновение слетая по ступенькам вниз. – Я положу ее на спину лошади и доставлю намного быстрее, чем в карете, петляя по всем этим дорогам.

– Ты не сделаешь этого! Она давно болеет – серьезно болеет, одной ногой в могиле. Ее нельзя перевозить верхом по такой погоде. Боже праведный, пока мы с тобой препираемся, она вся посинела! – прорычал Броутон, еще крепче прижимая Анаис к своей груди, укрывая ее от пронизывающего ветра и холода.

В этот момент крыша дома с громким треском надломилась. Секундой спустя чердак дома обвалился, искры и пламя взметнулись в небо, напоминавшее черный бархат.