Одержимые сердца

***

– Мне нужно уехать в Норвегию.

Брэндон устремил на меня удивленный взгляд.

– У меня есть идея нового проекта, – объяснила я. – Представь новую выставку под названием «Лелея прошлое!».

Мы были в лондонской квартире и, недавно вернувшиеся с шумной вечеринки, наслаждались тишиной, покоем и обществом друг друга. Брэндон сидел на софе, вольготно откинувшись на спинку, и читал книгу. Я лежала рядом с ним, положив голову на его колени. И мне было так уютно.

– Очень интригующе, – протянул Брэндон и даже отложил от себя книгу. Видно, я заинтересовала его.

– Спасибо. Это будет что-то новое! Свежее! – продолжила я. – И почему эта идея не приходила мне в голову раньше?

– Что за идея? – поинтересовался он.

– Нет, милый, это будет моим секретом! Результат ты увидишь только на открытии новой выставки! – воскликнула я и, полная энергии и вдохновения, вскочила с софы и подошла к окну.

Была поздняя ночь. Окно было раскрыто настежь и наполняло комнату свежестью моросящего на улице дождя. Огни Лондона ярко светились в темноте июльской ночи.

Норвегия. Страна холодных суровых фьордов и красивых людей. Страна, в которой находились остатки прошлого: старенькие мужчины и женщины, живущие далеко от цивилизации, в маленьких старых деревянных домах. И каждый такой домик – полон мебели и предметов быта, оставшихся от их предков. Свидетели прошлых веков. Каждая маленькая вещица. Кладезь осколков людского бытия…

– На сколько ты уезжаешь? – спросил Брэндон.

– Не знаю. Мне нужно найти их всех, – задумчиво пробормотала я.

– Людей?

– Да, людей… Возможно, это займет у меня пару месяцев. Хм! Совсем забыла, что у меня есть квартира в Осло! – вдруг воскликнула я.

– Какие новости, – отозвался на это Брэндон.

Я обернулась к нему и обнаружила, что он вновь принялся за чтение своей книги.

– Тебе неинтересно? – обиделась я.

– Интересно, но ты ясно дала мне понять, что я увижу результат только на выставке, поэтому я не вижу смысла в допросе, – улыбнулся он, не отрывая взгляд от книги.

– Прекрасно! – Я отобрала у него книгу и забралась на его колени. – Но ты уверен, что не будешь скучать по мне и плакать от одиночества?

– Думаю, я справлюсь. К тому же у меня есть любимая работа, – усмехнулся он.

Мы поцеловались.

– Не волнуйся, мой милый, я не собираюсь прыгать на ближайший самолет. – Я погладила красивые темные волосы возлюбленного.

– Какое счастье. – Он вновь поцеловал меня.

– Я подожду до осени. Это лето выдалось чересчур солнечным. К тому же Миша и Фредрик будут в Лондоне на следующей неделе.

– Кстати, насчет следующей недели: Маркус, Маришка и малыш Седрик приедут к нам на пару дней.

Мои глаза округлились: ха! И почему меня ставят перед фактом? Почему никто не удосужился спросить меня, желаю ли я гостей? Маришка в моем доме? Ни за что!

– И почему я узнаю об этом сейчас? – нахмурилась я.

Меня охватила некоторая злость, и я тут же покинула колени Брэндона и вновь подошла к окну.

– Маркус позвонил мне сегодня, на вечеринке. Ты была занята. – Брэндон поднялся с софы и подошел ко мне. Его руки обвили мою талию.

– Маркус, а тем более малыш Седрик всегда желанные гости для меня. Но ты прекрасно знаешь, какие отношения меня связывают с Маришкой! – тихо воскликнула я.

– Да, я знаю: никакие. – Он поцеловал мою макушку.

– Вот именно! И эта дива приедет сюда? В мой дом? – Я не желала принимать эту новость.

– Тебе не обязательно общаться с ней. К тому же Миша будет здесь, в Лондоне, и ты можешь спокойно проводить время в ее компании. Ну же, моя маленькая упрямица, не будь так категорична.

– Хорошо! Но, пока Маришка будет здесь, нога моя не ступит в замок! Я буду здесь, в квартире! – все же, невольно согласилась я.

Я не желала видеть Маришку. Все мое существо кричало от неистового нежелания встречать ее холодный презрительный взгляд. Ее ненависть. Ко мне. Ведь теперь я знала: она ненавидит меня и лелеет свою ненависть. За что? За то, что произошло много лет назад? Ханжа! Пора бы оставить все в прошлом и жить дальше!

Но на самом деле, мое сопротивление ее приезду было вызвано не моим отвращением к собственной сестре. Причиной была я сама. С тех пор, как я поняла, что ее ненависть заслужила, заработала, вызвала именно я, мое отвращение к ней исчезло. И вот уже три года, при мысли о Маришке, меня охватывало лишь одно чувство: чувство вины. За то, что я играла ее чувствами. Издевалась над ее светлой любовью к Маркусу. За то, что я намеренно флиртовала с ним, чтобы унизить Маришку и причинить ей боль. И я ни разу не принесла ей ни слова извинения. Она была вправе ненавидеть меня.

Однако Брэндон был прав: я не обязана разговаривать с ней. И ведь, зная Маришку, я была уверена, что и она и слова мне не скажет. Ну, может, какую-нибудь гадость. О, да, это она любит. Поживу пока в лондонской квартире. Миша будет в Лондоне, и я проведу эти дни с ней, и Фредрик не станет нам помехой. К тому же мне нужно было тщательно спланировать будущую поездку в Норвегию и попробовать найти всех, кто представлял собою интерес и подходил к тематике моей будущей выставки.

Волшебно.