Одержимые сердца

Когда я отняла руки от лица, первым, что я увидела, была настежь открытая дверь.

Маришка стояла в проходе и молча смотрела на меня.

Ее лицо было мокрым от слез. От элегантной Миссис Морган не осталось и следа: на ней была белая пижама, ее длинные распущенные золотистые волосы были спутаны, и было очевидно, что они не видели воды и шампуня уже долго. У Маришки была депрессия. Глубокая, черная, бездонная. А ведь я считала, что это я была в депрессии после того, как Миша перестала общаться со мной. При взгляде на Маришку меня в очередной раз охватил стыд за то, что я смела жалеть себя и думать, что я несчастна. Ведь на самом деле, я была счастлива: мой любимый мужчина был со мной. Ее мужчина – желал развода. Я была счастлива. Маришка – жила в настоящем Аду.

Так странно, но, когда сестра наконец-то открыла мне, я не нашла, что сказать. И мы просто молчали и смотрели друг на друга.

– Я всегда знала, что тебе нравится причинять мне боль, – вдруг тихо сказала Маришка.

– Да, – прошептала я.

– Я привыкла, что тебя нет рядом. Смирилась. Все-таки, ты старше меня, и у тебя, естественно, есть свои интересы. – Маришка грустно улыбнулась. – Но, когда ты узнала о том, что я люблю Маркуса… То, что ты делала… Я стала ненавидеть тебя. Да… Ты не представляешь, что заставляла меня испытывать. Каждый час, каждую минуту. Каждый бал, на котором ты кокетничала с Маркусом и смотрела на меня, как будто… Как будто ты наслаждалась результатом своих трудов.

– Я знаю… Но, Маришка, после того бала… Ты помнишь, я и мама ушли на прогулку? Она разговаривала со мной. Упрекала. И с тех пор я никогда не флиртовала с ним. Ты… Можешь простить меня? Может, я и стерва, но уважаю твою любовь. Я знаю, что ты чувствовала тогда. И я была настоящей тварью. – Мой голос дрожал.

– Откуда тебе знать, что я чувствовала? Ты – совершенно пустое, бессердечное, жестокое создание! – воскликнула Маришка.

– Боже, как я хочу быть такой… Тогда мама сказала мне попросить у тебя прощения. Но я была слишком горда. Все эти годы. Но я надеюсь, еще не поздно сказать это. Прости меня. За все. – Я хотела подбежать к сестре, обнять ее, утешить. Но не смела.

Мы продолжали стоять на своих местах.

– Я… Я тоже должна сказать тебе кое-что. – Маришка глубоко вздохнула, словно набираясь храбрости. – Ты думаешь, что ты – единственная, кто пыталась причинить боль своей сестре? Так вот, нет. Это делала и я, по отношению к тебе. Я делала это нарочно и ждала любой возможности. Мне казалось, что от этого мне будет легче. И мне было. Прости меня.

Я не ослышалась? Она просит у меня прощения?

– Я прощу тебя, если ты простишь меня, – осторожно сказала я.

– Я не держу на тебя зла. Я простила тебя. И не думай, что в моем конфликте с мужем есть твоя вина. Нет. Мы перестали слышать друг друга. Возможно, развод – самое трезвое решение в этой ситуации, – тихо сказала Маришка.

– Нет, вы не можете развестись! Маришка! Ты любишь Маркуса уже так долго и позволишь какому-то недоразумению встать между вами? – вырвалось у меня.

Мой разум вдруг напомнил мне о Седрике. Не о малыше Седрике, а о том мрачном типе, который, как оказалось, влюблен в смертную. Смертную, которая умерла одиннадцать лет назад.

– Вы любите друг друга! А ведь так много из нас получают от Судьбы огромный фак! Подумай обо всех, кто влюблен в тех, кто не любит их! А как насчет Барни? – продолжила я свое возмущение. – И, и… Вчера я узнала о том, что Седрик – брат твоего мужа… Он тоже… Любит девушку… Смертную! И она давно умерла…

– Я знаю о Вайпер. – Маришка нахмурилась. – Но откуда о ней узнала ты?

– Это не важно… Значит, все это время ты знала о ней и молчала? – удивилась я. – Миша знает?

– Это тайна Седрика, и я не стала бы разглашать ее! – сердитым тоном бросила на это Маришка. – Нас это не касается! И тебя тоже! Это его проблемы!

«Если бы все было так просто!» – с тоской подумала я.

Рассказывать ей о том, что я веду расследование, я не собиралась. Она бы тут же накинулась на меня с обвинениями в «аморальности». И она была бы права. Это аморально – совать свой нос в тайны других.

– Ладно, забудем об этом! Неудачный пример, – согласилась я. – Ты и вправду простила меня?

– Да, простила. Но, пожалуйста, не будь больше такой…

– Стервой? Я обещаю, – улыбнулась я. – И я тоже прощаю тебе.

Маришка усмехнулась.

– Хочешь зайти? – спросила она.

– О, да! – откликнулась я.

Я подошла к ней и, в порыве эмоций и счастья, охвативших меня, обняла Маришку. Крепко, как настоящая любящая старшая сестра.

Она осторожно положила руки на мою спину, а затем ответила мне таким же крепким объятием.

– Я так рада, что ты приехала… – Она вдруг расплакалась. – Это ужасно! Мария, мы разводимся! Что мне делать?

– Не плачь, моя дорогая… Все будет хорошо, мы найдем решение! – Я гладила ее волосы.

– И Миша… Она ненавидит меня! И мне так больно от этого…

– О, милая, она так и не позвонила тебе? – с улыбкой спросила я.

Маришка отстранилась от меня и стала вытирать слезы ладонью.

– Ни разу с того вечера, – промямлила она.