Одержимость романами

Только бабушка знает; она сохранит мои секреты. Ярко-синее хлопковое платье Розмари, фиолетовые ногти и кольцо в носу – это детали, которые я пока оставлю при себе.

– Мы тебя не торопим, – поддерживает мама тоном, который ужасно похож на жалость.

Когда через минуту Калеб выходит из-за стола в уборную, мои родители сразу же отмечают его обаяние, остроумие и ум. Сначала я купаюсь в их одобрении, радуясь от осознания, что сделала хороший выбор, но почти сразу же похвала застывает комом в желудке под тяжестью всех противоречий: что, собственно, я творю? Я нашла мужчину, который обаятелен, остроумен и умен, а теперь…

Страдая от физического дискомфорта, ерзаю на месте, не глядя маме в глаза, потому что писатель, которым я стремлюсь стать, не позволит обывательской морали встать на пути истории, которую я собираюсь рассказать. Писатель, которым я стремлюсь стать, безжалостен в художественном плане, всегда ставя на первое место печатное слово. Иногда я чувствую, как меня разрывает надвое необходимость забыть о человечности Калеба, разобрать его на части и пересобрать в персонажа, который будет лучше работать на сюжет, игнорируя реальность, где он приятный и хороший парень.

Иначе я никогда больше не напишу ни слова. Кто хочет читать о скучных, бесконфликтных людях, которые просто любят друг друга?

Калебу придется понять и простить. Когда книга будет закончена, я снова смогу стать цельной; нам будет дарована свобода любить друг друга открыто и без ограничений.

Пока официантка обходит стол, чтобы забрать наши пустые тарелки, я подцепляю вилкой последний кусочек курицы. Затем Калеб возвращается из уборной и снова занимает место рядом со мной.

Мама спрашивает, кто что хочет на десерт, и каким-то чудом мы все соглашаемся на шоколадный мусс и лаймовый пирог.

Ложки вонзаются в десерт со всех углов; нам приносят огромный счет, отец просовывает «Американ Экспресс» в черную папку из искусственной кожи и приглашает Калеба на предстоящее празднование Дня благодарения, которое мои родители устраивают в Уэстчестере.

– Это было бы прекрасно, спасибо, – с чувством благодарит Калеб.

До Дня благодарения десять дней. Я считала само собой разумеющимся, что он уже приглашен – и планировала приехать с ним в любом случае, – но церемониальность и торжественность, сопровождающие это официальное приглашение, означают еще одну приятную печать одобрения.

После того как мои родители уезжают на Центральный вокзал, а Ноа сворачивает на северо-запад в сторону Адской кухни, мы с Калебом направляемся на юго-восток, в Гринвич-Виллидж. Дует ледяной ветер, но он кажется уместным. Я просовываю руку в шерстяную подкладку кармана его пальто и обхватываю его теплые пальцы.

– Это было не так уж и плохо, – замечаю я, а потом через некоторое время добавляю: – Правда ведь?

– Совсем неплохо, все были очень милы. Вы так близки. Приятно это видеть. Моя семья никогда не была такой… душевной, даже до развода родителей. Мы более закрыты, более замкнуты.

Затаив дыхание, жду продолжения. Калеб так редко чем-то делится.

– Наверное, было бы проще, если б вся семья жила в одной стране, – говорит он.

Не понимая, намекает ли Калеб на переезд домой, я пытаюсь предложить решение:

– Если вы будете регулярно созваниваться, готова ручаться, вы станете ближе.

Я начала потихоньку обогащать свой словарный запас его фразами: готов ручаться, вздор, уморительный, сумасброд, изнуренный. Беру себе по одному слову за раз. До того, как мы встретились, я так не поступала. А в чем выражается мое собственное влияние? Что он взял от меня? Я хочу, чтобы он изменился.

– Возможно, но мы совсем скоро увидимся, на Рождество. Тогда и наверстаем упущенное. – Он засовывает руки поглубже в карманы, увлекая мои пальцы за собой.

В квартире я запираюсь в ванной и обнаруживаю письмо от Розмари. Оно составлено в довольно формальном тоне и содержит несколько тарифов. Я решаю отдать ей двадцать пять страниц, что – при ставке сорок пять долларов в час за пять страниц содержательной правки – обойдется мне в двести двадцать пять долларов. По словам Розмари, она предоставила мне десятипроцентную скидку. «Если получится распечатать текст и передать лично, я буду очень благодарна, – добавляет она в качестве постскриптума. – Лучше не использовать рабочий принтер для фриланса!»

В ответном письме направляю ей подтверждение и назначаю время для новой встречи после Дня благодарения, чтобы у меня было несколько недель для отбора наиболее безопасных отрывков.

* * *

На День благодарения мы с Калебом помогаем маме с подготовкой ужина; одно из заданий включает в себя расстановку шоколадных индюшек размером с ладонь возле каждой фарфоровой тарелки. C голодным выражением облизываюсь на хвост своей индюшки.

Это не первый День благодарения Калеба в Штатах – я же видела соответствующие штампы в его паспорте, – но это будет мой первый большой праздник с участием парня. Я хочу, чтобы он был запоминающимся.