Очищение. Том.2. Душа

После 1905 года, "комментируя революционный конфликт, врачи и педагоги, с одной стороны, подчеркивали роль учащейся молодежи, которая, с их точки зрения, оказалась вовлечена в революцию силой подавленной прежде эротической энергии. С другой стороны, они считали, что половые излишества, связи с проститутками и мастурбация, отвлекают юношей от социально ответственной деятельности и тем угрожают общественному благу" (Энгельштейн).

Л. Энгельштейн, в частности, цитировал статью Вирениус 1901, в которой он оценивал мастурбацию как явление, подтачивающее самые основы существования общества и по сути антисоциальное, писал о том, что половая распущенность (ядром которой является онанизм) понижает жизнедеятельность» (Золотоносов, с. 458–459).

У мнения врачей и педагогов начала двадцатого века были свои корни, уходившие во времена вульгарного материализма и оголтелой естественнонаучное.

«"Lex sexualis", сформированный на этой концептуальной основе, подразумевал, что либидо должно полностью (или с максимально возможной полнотой) трансформироваться в социальную активность, в работу.

Эта вульгарная концепция, напоминавшая об оствальдовском энергетизме, исходила из наивного представления о человеке как «емкости» с энергией, которая либо целесообразно переходит в социальное пространство, либо отнимается на сексуальные (внутренние, для общества бесполезные) нужды, что допустить в общем-то можно, но лишь в заданных ЦКК пределах и формах» (Там же, с. 459).

В сущности, все сказано. Разве что надо внести поправку: Золотоносов все еще использует устаревшее выражение «общество». Это «общество» имеет к обществу не большее отношение, чем «энергия» Райха, Монро или ЦКК к энергии физиков, как, впрочем, и та к энергии философов. Это «общество», о котором радеет Центральная контрольная комиссия — демагогический эвфемизм, замена одного слова другим. Говорим общество, подразумеваем государство. Коммунистам до общества было дело только в том смысле, чтобы держать его управляемым в интересах государства.

Но это сейчас не существенно, как не существенны и многие подробности. Главное, что Россия тогда была самой передовой страной мира в отношении опытов над людьми и общественным сознанием. И к российским экспериментаторам прислушивались и в Европе, и в Америке. Тем более, что кричали они что-то уж совсем поразительное, сенсационное. Сенсация — это то, что поражает воображение множества людей. Таких вещей не так уж много, поэтому все находки надо беречь и передавать из сочинения в сочинение. Вот они и сохранились, пройдя множество передаточных звеньев, до первых книг о путешествиях вне тела, которые сделал сенсацией Роберт Монро.

Я не буду приводить множество других поразительных свидетельств той эпохи. Они общедоступны. Но повторю главную мысль, живущую в умах тех, кто уважает науку, но так и не нашедшую отклика у ученых.

Мир — это большая емкость, наполненная энергией, точнее, множеством разных энергий. Человек — микрокосм — малый мир, созданный по подобию большого. Значит, он тоже емкость, которая может наполняться и опустошаться. Это же очевидно: человек устает и восстанавливает силы отдыхом — как похоже на батарею! А раз похоже, значит, так оно и есть!

Что это? Наука? Нет, это магия. Один из видов магии, магии по сходству. Например, если хочешь причинить кому-то вред, сделай куклу из глины, воска или тряпок, похожую на этого человека, назови ее его именем, а потом тыкай иголками. Ему будет больно. Вот такова же и наука Монро. Это наука по сходству.