Очищение. Том.2. Душа

Застыло именно потому, что все те, кто пришел исследовать, вольно или невольно попались на крючок массового спроса и начали выдавать товарную продукцию, начали развлекать и делать шоу! Как это похоже на то, что происходит с любым настоящим делом, стоит только кому-то шагнуть за грань доступного обычному человеку… У меня тоже есть свой счет к «обычным людям»: почему они хотят смотреть, хотят, чтобы их развлекали и показывали необычные способности, и не хотят ни овладеть этими способностями, ни, самое главное, понять, что эти «необычные» способности обычны, если только принять, что человек не таков, как внушило нам общество?!

Но обычному человеку нельзя принимать такое. Тогда нельзя будет жить обычно, тогда ему будет неприятно и надо будет что-то делать! Необычные способности очень нужны обычным людям, потому что служат для развлечений, но делать их обычными нельзя, потому что это может поменять жизнь и мир. А нам хорошо и так…

Самопознание никогда не привьется в среде обычных людей, потому что оно каждый миг раскрывает им, что они могли бы быть другими!..

Но не буду о печальном, поэтому отложу «Последний смех» и вернусь к первой книге Моуди. Скажу только, что взгляды его на природу души за эти четверть века никак не поменялись. Значит, те представления о душе, что в 1975 году перевернули мир американской мистики, по-прежнему действенны. Вот их я и постараюсь изложить.

Заранее оговорюсь: Моуди, хоть и намекал, что хотел бы исследовать душу, в действительности гораздо больше хотел выглядеть ученым, который ведет беспристрастное исследование. Поэтому исходное его отношение к понятию о душе такое:

«Среди случаев, которые я изучал, были и такие: один или два человека, чьи души, дух, сознание (можете называть это как хотите) отделились от тела…» (Моуди. Жизнь, с. 64).

С одной стороны, это честный исследовательский подход. Я тоже занимаюсь выведением понятия «душа», а не исследую саму душу как раз по той причине, что не уверен, что, начав исследовать душу, как ее понимаю я, я буду исследовать то, что и другие люди считают душой. Но для Моуди это не только исследовательская честность, он и в самом деле не ставил себе задачу действительно изучить душу. Он исследовал именно то, что остается жить, после смерти. И ему, в общем-то, все равно, душа ли это.

«Однако существует и другой взгляд, согласно которому смерть не является и не может быть уничтожением сознательной индивидуальности. Согласно этой, похоже, более древней традиции, некая часть человеческого существа продолжает жить даже после того, как материальное тело перестает функционировать и полностью разрушается.

Это неуничтожимое нечто называют по-разному: психэ, душа, ум, «Я», сущность, сознание. И как бы мы его ни называли, мысль о том, что человек в момент телесной смерти переходит в другую сферу бытия, принадлежит к одним из наиболее древних, освященных веками человеческих верований» (Там же, с. 37).

Моуди исследует Нечто, что будет жить после смерти тела. Вот его он и описывает в своей книге. Вероятней всего, что обычное мышление считает именно это нечто душой. Хотя он не случайно ставит в этом же ряду ум и сознание. Вся философия нового времени крутилась вокруг такого понимания души. Европейская, особенно, русская, понимала это нечто, скорее, как сознание. Англо-американская — как ум. Но в любом случае это было «Я», которое сохраняет свою способность осознавать себя, а возможно, и думать.

В чем основное отличие от народных представлений? Народ видит душу снаружи, свидетельствует о ней, когда говорит о душах умерших людей. Философ — изнутри, свидетельствуя о себе. При этом народ, конечно, тоже может ощутить собственную душу. Но когда философ заглядывает в себя, он осознает собой то, что думает. А человек из народа — то, что чувствует. Поэтому для народа душа — это, скорее, сердце, а для ученого — ум.