Очерки по истории Русской Церкви. Том 1

Вот контраст грешного епископата и требовательного православного народа. Мы на опыте наших дней знаем, что криминальные клирики часто ищут спасения своего сана через переходы в другие церкви. Таков один из мотивов измены 4-х епископов заговорщиков. Итак, Кирилл Терлецкий — патриарший экзарх оказывается уполномоченным для измены православию…

Изменники торопились сделать угодное королю. В 1590 г. Петр Скарга выпустил второе издание своей книги «О Едносци» с посвящением его королю и с призывом короля — присоединить к католической церкви еретиков и схизматиков. Он цитирует блаженного Августина: «один указ государя может принести Христовой церкви больше пользы, чем множество проповедей священнослужителей». Скарга от себя добавляет: «это долг короля христианского, чтобы, заботясь о единстве Речи Посполитой, он помогал и единству церкви, без которого не только никто не может спастись, но не может долго существовать и единство Речи Посполитой». Обращение схизматиков, — рассуждает Скарга, — трудно, но не невозможно. Они ссылаются на своих отцов и предков и на древность своей церкви. Но все же есть и доныне некоторые греки униаты. Следуя их примеру, некоторые из русских обращаются в унию. Превратить эти начатки в унию всеобщую есть долг, во-первых, римо-католической иерархии, во-вторых, — короля и панства и, в-третьих, — панов русского закона и, главным образом, — митрополита и русских владык, которые с дозволения короля могли бы составить свой сеймик и пригласить на него ученых латинских богословов.

Итак, 1590-й год стал годом критическим, переломным. Епископы русские в порядке заговора тайно подписались под обещанием стать униатами. B том же году П. Скарга, публикуя вторым изданием свою книгу «О Едносци», открыто в ней призывает короля сделать повелительный жест и толчок к унии с высоты трона. Но Сигизмунд III почти два года официально не откликался на эти приятные для него обращения. Главной причиной сдержанности Сигизмунда было колебание его собственного королевского престижа. Латинская шляхта была недовольна политикой короля и его предполагавшимся браком с австрийской принцессой. Протестанты были недовольны ограничениями религиозной свободы. Начались противоправительственные съезды. Сигизмунду невыгодно было сверх этого раздражать еще и православное дворянство, и потому он медлил с ответом до 18 мая 1592 г. Но и этот благоприятный отклик короля епископы-интриганы до времени скрыли у себя.

Примечательно, что в то самое время, когда заговорщики-епископы скрывали от своей церкви свою измену, правящие сферы, опираясь на известную им уже униатскую волю епископата, сами начали делать опыт проведения унии не генеральной, а частичной по местам, где патронатская воля отдельных русских панов или даже отдельных групп мирян уже соблазнялась приобрести вечный мир путем принятия как бы ничего не меняющей в практике церковной жизни, формально неотмененной Флорентийской унии. Вот что приоткрывает нам письмо Львовского братства к патриарху от 1592 г.: «Многие у нас согласились предаться римскому едино начальному архиерейству, совершая в церкви все свое по закону греческой веры. A папа Римский прислал своего иерея и распорядился совершать во всех здешних костелах службу на квасном хлебе и таким общением соединяться с нашими церквами». Итак, первым шагом завлечения в унию элементов обывательских, народных, был привоз из Гротта-Ферратского центра священников униатов-греков для демонстрирования полноты православного культа унии. Об эффекте этой демонстрации братчики сообщают патриарху: «Народ наш рассуждает, что вера Христова может правоверно исповедываться и под римской властью, как было изначала. В многоначалии нашем оказывается безначалие. Отечественные законы попраны и ложь лицемерных православных учителей покрыла церковь. Молим твое святейшество, не прими всего этого за клевету от нас, но внимай рассудительно и осведомь весь честный собор. A мы, переносящие во Львове столько затруднений от нынешнего епископа Болобана, как раньше имели их от отца его, тоже епископа Львовского, печемся теперь не о себе, а о своей церкви. У нас есть спокойное жилище и здесь и в окрестных городах. Попы епископу уже дважды изменяли, отдавая папской администрации ключи от церквей. Если они и в третий раз учинят такую же измену, то, конечно, мы не защитим своей церкви, ибо прежде в вашем городе не было иезуитов, которые завладели многими русскими церквами. Ныне они живут в нашем городе и, не имея своей церкви, выжидают случая, как бы захватить ее у нас». Таким образом, не только верхи иерархии, но и некоторые обывательские слои из православных были неустойчивы. Они подверглись эксперименту демонстрируемой наглядно Флорентийской унии.