Очень далекий космос

Действия романа «Цивилизация Мугу-Гу» основаны на реальных событиях, произошедших когда-то и где-то в центральной (а то и северной) Африке, на Африканском же континенте. Экспедиция отослана в чёрту на кули... в джунгли для поиска всем покуда малоизвестной цивилизации Мугу-Гу, то есть для поимки и снимания на пленку раскопанных... в смысле, покуда еще не раскопанных и не найденных архитектурных памятников археологии этой самой древнеиндийской Мугу-Гу. Наукоёмкоплотная экспедиция сама по себе небольшая, состоящая из двухсот пятидесяти одного профессора и тринадцати академиков археологии, а также двух аспирантов-приборо-и-пробиро-подносилыциков. Кстати, опережая события, подскажу: именно на данных аспирантах-лаборантах и сосредотачивает читательское внимание де-Каприк Мапрек. Еще в экспедиции шестнадцать переводчиков с разных языков мира, включая малоизвестные латиноамериканские и японские диалекты Курильской гряды в письменном отображении. Кроме того, в процессе поиска джунглей в экспедицию наняты еще и восемь носильщиков консервов некоего местного племени, язык которого никто из переводчиков, к сожалению, не знает. Но зато теперь профессора экспедиции не ссорятся по поводу, кому сегодня нести по тропе разборную полевую шашлычницу на солнечных батареях.

Со скрупулезно-всеохватной точностью Каприк Мапрек описывает удивительную жизнь случайно пересеченной (из-за барахления навигационно-триангуляционного оборудования) путешественниками саванны. Там и тут предстают профессорскому сообществу многочисленные стаи скромных шершавокожных слонов и трепетно-любвеобильных бегемотов. К сожалению, никто из членов единожды растоптавших биваки академиков слоностай ни разу не угодил в расставленные примкнувшими к отряду местно-нанятыми носильщиками охотничьи капканы. Стойко-интеллигентно доценто-заслуженные люди жуют прихваченный с собой и носимый теми ж самыми носильщиками консервированный китайский рис. О, как его вкус слезноностальгически напоминает покинутые когда-то столь добронравно-родные Оксфорд или Массачусетс. Даже когда языковонеясно общающиеся местно-нанятые носильщики консервов просят на время переносную шашлычницу на солнечной тяге, и за пользование скромно предлагающие поделиться все же угодившей в слоновый силок дичью - в данном случае саванным аборигено-пигмеем - профессора не предают свой продолговатый рис - не разбавляют рацион белково-сомнительной добавкой.

Все так же стойко и в ногу доценты идут вперед, даже не расстраиваясь от трижды (из-за барахления навигационнотриангуляционного оборудования) совершенной переправы через Голубой или, может быть (из-за барахления навигационнотриангуляционного оборудования научно-неуточненный), Белый Нил. Разве что роняют скупо-интеллигентную слезу по поводу унесенных течениями и аллигаторами в ниагарскую неопределенность будущего трех академиках, знатоках погребенной временем древне-якутской культуры.

Преодолев буруны и топи обоих Нилов и войдя в бескрайность пустыни неясного названия, прискорбно-стоически поминают полевые исследователи председателя экспедиционнонаучного совета, растерзанного откушавшими его плоти варанами. Все археолого-практики весьма жалеют, что не записали в экспедицию ни одного зоолога позвоночной линии, ибо, изучая в зыбучести песков следы таинственных варанов, часто обнаруживают пятипалость с еще более частой двуногостью. Разом с учеными скорбят о невосполнимой потере даже плохо знавшие председателя местно-нанятые носильщики консервов, возвращая солцепитающуюся шашлычницу, бравшуюся на ночь для приготовления отловленных вручную пустыноходных скорпионов и бабочек.

Лишь пара экспедиционных работников в лице аспиранто-лаборантов приборо-и-пробиро-подносчиков не скорбят со всеми прочими со всей ответственностью. Так же, впрочем, как и над не столь давно поглощенными ниагаро-алигаторами академиками. Им - этой скромной паре - не до того. Ведь именно здесь - в пустыне-джунглях африкано-пространства - они, наконец-то, обрели всегда откладываемую встрече-взаимо-любовь. Давно забыты приборы, давно утеряны на каком-то биваке пробирки. Есть ли кому-то дело до этих мелочей, а уж тем более - главным героям, пусть и не в экспедиции, а романе. Со всем безрассудством юности они отдаются своему нагрянувшему в без- людстве окружающей Африки чувству. Разумеется, полному без- людство-обезлюживанию несколько мешают две с половиной роты профессоров, остатки взвода академиков, а также местнопришлые носильщики консервов и солнцезарядной шашлычницы. Потому наши герои вынуждены по ночам несколько удаляться от лагеря, рискуя наскочить на фривольно барражирующие по округе своры орангутангов-самцов, бездельно щиплющих травку. Однако, чем не рискнешь в аспирантском возрасте ради познания тайн взаимо-встрече-любви?