Обыск с раздеванием (ЛП)

Ближе к полудню следующего дня Ники услышала стук в дверь, которого боялась... но она знала, кто придет.

«Марк».

Она облизала внезапно ставшие сухими губы, борясь со слезами. После почти бессонной ночи ее глаза ощущались так, будто в них насыпали песка. Каждая мышца в теле протестовала против драмы и опасностей прошлой ночи.

Но что болело больше всего, так это сердце, которое, вероятно, уже не оправится.

Зная, что мужчина, которого она любила, до сих пор думает, что есть чертовый шанс, что она может подставить его и украсть... Проклятье, было больно, словно бензопилой в живот. Да, он оправдал ее в отмывании денег, но затем предположил, что она может взять наличку в квартире Зака, подозревал, хоть даже и на мгновенье, что она оставит его там умирать.

«Он так низко о ней думал? Или просто не доверял себе и своим чувствам? Это всё еще важно?» Он собирается позволить этой сучке, его бывшей жене, разрушить его жизнь – жизнь, которую Ники жаждала провести с ним. И она ничего не могла с этим поделать.

Плечи Ники опустились. Не важно, как сильно она любила этого мужчину, независимо от того, что она сделала или сказала, этого будет не достаточно. Марк не позволит себе исцелиться. Честно говоря, информация о том, что его бывшая жена обвинила его в своем преступлении, было шоком для Ники. Она могла только представить, как это событие его потрясло.

Марк был закрытым, подозрительным, неспособным делиться эмоциями. Это было оправдано, после того, как та, кому он доверял, возможно, даже любил, обманула его так жестоко. Несмотря на понимание того, почему Марк себя так вел, Ники знала: она не сможет так продолжать.

И всё же она не понимала, как собирается жить дальше без него.

Стук повторился, напоминая, что она тянет время.

Одернув черный топ для йоги и снова облизнув губы, Ники схватилась дрожащей рукой за ручку и открыла дверь.

«Ух!» Его вид выбил из нее воздух. Боже, он хорошо выглядел: светлые волосы блестели, контрастируя с обтягивающей серой футболкой. Присутствие Марка, в сочетании с чемоданом у его ног, ударило девушку в грудь со всей нежностью лома.

Взгляд ореховых глаз мужчины действовал на нее, как смертельный выстрел в сердце. Ники не могла дышать, чувствуя, как сердце разрывается на кусочки. Но в его глазах была истина. Больше не было притворства или отрицания, всё, что было между ними, закончено.

— Могу я зайти?

Молча кивнув, девушка отступила. Она не доверяла своему голосу.

Марк закрыл за собой дверь с тихим щелчком и пристально посмотрел на нее. Непоколебимо. Глубоко. Она уставилась в ответ, неспособная смотреть куда-либо еще. Ники не сомневалась, что это последний раз, когда она видит Марка Салливана.

«Ох, это больно». Он еще не ушел, а она уже чувствует, как ее внутренности закручиваются в клубок боли. «Этот сукин сын вообще знает, как сильно она его любит? Как его уход ее убивает?»

— Я пришел сказать, что мне жаль... и попрощаться.

Этот глубокий голос, который когда-то управлял ее фантазиями, сейчас воплощал ее страхи в реальность. «Боже, она не предполагала, что это ранит так сильно».

Ники сжала губы, чувствуя жжение непролитых слез в глазах:

— Я так понимаю, ты уезжаешь.

— Самолет в три часа. — Мужчина вздохнул, поднимая руку, чтобы коснуться Ники... затем опустил ее со вздохом сожаления. — Лучше не надо. Если прикоснусь к тебе сейчас, то не смогу остановиться.

«Коснись его, протяни руку!» Тоненький голосок в голове девушки умолял. «Ты можешь убедить его остаться подольше». Она проигнорировала эти саморазрушительные советы.

— Прошлая ночь снова доказала, что я не гожусь для отношений, Ники. Я лажаю и не умею доверять. Не думаю, что смогу изменить это, и не честно с моей стороны заставлять тебя верить в обратное.

«Это полное дерьмо. Отговорки, чтобы избегать разбирательства с прошлым... и с будущим». Ники понимала, что если он не будет любить ее достаточно сильно, не верит в себя, в них, то она не сможет заставить его снова научиться доверию. Она не могла идти по жизни с Марком, подозревающим ее в том, что она ударит его в спину за небольшое непонимание или ошибку. Он тоже не способен продолжать это.

Лучше сказать прощай… даже если выколоть глазные яблоки ножом для колки льда звучит забавнее.

— После вчерашнего я знаю, что не заслуживаю тебя, — прошептал он.

Часть Ники хотела ругаться и кричать, хотела пнуть его за то, что он прятался за своей болью. Но борьба за него, за них, не приведет ни к чему хорошему, пока он не исцелится. От этой мысли, Ники хотела рыдать, спросить у кого-нибудь – кого угодно – почему, черт возьми, ей так больно.

Вместо этого она только смотрела.

Марк глянул вниз, словно не мог вынести выражения ее лица. Наконец, когда их взгляды встретились снова, Ники увидела брешь в его броне. Боль проникала через ее край, напрягая черты лица, затемняя его покрасневшие глаза. И всё же Ники знала, он примет любые муки, чтобы избежать причинения им еще большего вреда. «Герой до глубины души, будь он проклят».