Обыкновенные девчонки (сборник)

«Французы заняли Москву. В городе начались большие пожары. Сгорело много домов». Это же про Отечественную войну 1812 года. Да ведь это же все очень интересно! Хочешь, я тебе расскажу про пожар Москвы своими словами? Слушай.

Катя чуть откинула голову, как это делал ее папа, приступая к рассказу, и начала:

– В Москве начались пожары…

– Большие пожары, – поправила Катю Тоня, внимательно глядя в книгу. – И не в Москве, а в городе.

– А Москва – не город? – рассердилась Катя. – Ну, не перебивай.

И она продолжала:

– Пламя так и пылало. Даже небо было красное от огня. Валили черные клубы дыма…

– Ой, не так! – опять перебила Катю Тоня, все еще не отрываясь от книжки. – Здесь нигде нет этих слов – ни про огонь, ни про дым. Здесь только сказано: «В городе начались большие пожары. Сгорело много домов».

– Да, – сказала Катя. – Здесь этих слов нет.

– А где же они? Где ты их вычитала?

– Да нигде я их не вычитала, – сказала Катя. – Просто я так себе все это представляю.

Тоня недоверчиво пожала плечами:

– А откуда же ты знаешь, что так все и было? Тут нигде не сказано, что валили клубы дыма и что пылало пламя. Тут сказано только: «…начались большие пожары. Сгорело много домов».

– Ну вот-вот! – подхватила Катя, вскакивая со стула. – Значит, так и было! Ты думаешь, это так просто – сгореть? Стоял себе дом, стоял, и вдруг его не стало? Это только говорится так коротко: «сгорело много домов». А мы же можем себе представить… ну, вообразить, какой это был страшный пожар, если сгорело так много домов! Ты тоже побольше воображай.

Тоня недоверчиво мотнула головой:

– Ты говоришь: «воображай», а вот мама говорит: «не воображай»…

Катя озадаченно посмотрела на Тоню:

– Да ведь это все разное. Одно дело много воображать о себе… Вот, мол, я какая – хорошая, умная, какая-нибудь особенная. А воображать то, чего сама не видела, – это совсем другое. Ну вот, например, представь себе. Ведь в старину в Москве было очень много деревянных домов. Подумай: если уж сказано «большой пожар», значит, валили даже не клубы дыма, а, наверно, целые тучи! Да что тучи – наверно, целые столбы из огня и дыма! И какой треск стоял, искры так и летели!

Оторвавшись от книги, Тоня смотрела на Катю удивленно и даже с каким-то любопытством.

– А я думала, – проговорила Тоня, когда Катя опять села, – где ты все это взяла? Только я так не умею – читать одно, а рассказывать совсем другое.

– Да ты пойми, Тоня! – Катя даже руку приложила к груди. – Я рассказываю не другое, а то же самое, но только по-своему, своими словами.

И, помолчав, Катя спросила:

– Скажи, Тоня, а ты разве не помнишь, что Анна Сергеевна рассказывала на уроке?

Тоня вздохнула:

– У меня память плохая.

– Ну нет! – сказала Катя. – Не такая уж плохая.

Девочки задумались.

– Тоня, – начала опять Катя, – а ты больше никаких книжек не читаешь?

– Как это – никаких? – удивилась Тоня. – Вон их сколько! Кроме истории – география, задачник… «Неживая природа»…

И Тоня показала на этажерку.

– Нет, постой, я не про учебники спрашиваю, а про другие книжки.

– Так другие же книжки по другим предметам! Конечно, все учу – и грамматику, и английский…

Катя хлопнула себя по колену:

– Ну как ты не хочешь понять! Я совсем не об этом. Разве ты ничего не читаешь так просто – не по предметам? Ну там рассказы, стихи?..

Тоня молчала.

– Ты же записана в библиотеке?

– Записана, – сказала Тоня. – Только мне некогда читать то, что не задано. Я и так каждый день до одиннадцати часов все учу-учу… Даже погулять не поспеваю.

– А ты что, Тоня, совсем-совсем нигде не бываешь?

– Только в кино, и то очень редко. Папа говорит: «Пока четверку не принесешь, никуда не пущу». Я и по воскресеньям уроки учу…

Катя сочувственно покачала головой:

– Но все-таки ты же ходишь иногда в детский театр?

– Так это когда всем классом…

– Ну, мы всем классом как-нибудь и в кино пойдем, – сказала Катя.

– Вот было бы хорошо! – сразу оживилась Тоня. – Знаешь, в прошлом году я «Чапаева» смотрела. В кино, где старые картины показывают. Я до сих пор все помню.

– С прошлого года? – удивилась Катя. – А ты говоришь, у тебя память плохая.

– Ну, это уж очень интересно было… Как же можно забыть? А ты, Катя, «Чапаева» видела?

– Нет, не видела, – нарочно сказала Катя. – А там про что?

– Про все! – с жаром сказала Тоня. – Про войну, про наших, как они с белыми воевали, понимаешь? Вот один раз чапаевцы вернулись с боя и спать легли. Ну, конечно, устали все очень, уснули крепко… И Чапаев и Петька – это у него ординарец был такой, Петькой звали, и все… Вдру-уг со всех сторон белые как ударят!.. Напали на чапаевцев. Чапаев стал из пулемета стрелять, Петька – тоже! Но белых было много-много, гораздо больше, чем наших. Пришлось Чапаеву отступать к реке. А Урал-река – большая-пребольшая, широкая-преширокая! Плывет Чапаев, изо всех сил руками гребет. Еще бы немножко – и доплыл бы до другого берега, да, понимаешь, тут пуля его настигла. Утонул… Я даже глаза закрыла – так мне его жалко стало. Ну, прямо, знаешь, заревела!