Обычный ребёнок

Усач попытался отодвинуть в сторону третьего бота, преграждавшего ему путь. Он создал с помощью своей Способности силовое поле и швырнул человекобота на одно из растений. Тот потерял сознание.

Первый бот, Фишер, отреагировал на это, атаковав Усача с помощью своей Способности. Это было оптимистично с его стороны, поскольку его Способность заключалась в создании из ничего крошечных фиолетовых цветочков. Лицо Усача осыпало цветами, но он в ответ ещё раз ударил силовым полем, отправив в нокаут и Фишера.

Последний оставшийся бот – девушка-вратарь – побежала на него и, используя собственную Способность – каменные руки, – попыталась впихнуть его обратно в лифт. К несчастью, она впечатала его в панель управления, так что её саму прижало дверьми, которые сдавили контролирующий её шлем. Она инстинктивно отшатнулась назад, сдёрнув шлем с головы, и рухнула на пол без сознания.

В этот момент боковая дверь приоткрылась, и из неё осторожно высунулся Николас Нокс. Он разглядел трёх учеников, без сознания лежащих на полу, а затем опасливо заглянул в лифт. Усач лежал на полу под искрящейся панелью управления и громко храпел.

Внезапно Нокс осознал, что у него нет никаких шансов выдержать схватку с новыми противниками. Кто вообще мог быть достаточно силён, чтобы вывести из строя таких могучих рабов? Настала пора отказаться от плана Нектара и перебраться в другое место. У него в голове роилось множество разных идей, и ни одна из них не предполагала участия сумасшедшей осы. Ему не терпелось приступить к их реализации.

«Кто сегодня отступил, – подумал Нокс, – завтра снова в бой вступил». Пригнувшись, он снова вернулся в свой личный кабинет, чтобы прихватить с собой ценные вещи, бормоча себе под нос: «Кто остался и сражался, тот в больнице оказался».

У главного входа в «Риббон Роботикс» Мёрф, Билли и Хильда радостно «дали пять» друг другу.

– Билли, у тебя получилось! – восхитился Мёрф.

– Я знаю, – ответил Билли, улыбаясь так широко, будто на этот раз надул собственный рот. – Ты это видела, Хильда? Было круто! Я надул голову Паштета, как будто это была… была… огромная надутая голова! Класс!

Он крикнул это, обращаясь к очертаниям двух голов, выглядывавших из-за края крыши.

– Видела это, Мэри? Чудесно!

Мэри, разумеется, всё видела. Они с Нелли наблюдали за происходящим с крыши. Сердце ушло у них в пятки, когда они увидели, как Паштет топает вокруг грузовика, приближаясь к их друзьям. Нелли уже хотела было призвать еще несколько молний, и тут они увидели, как Билли взмахнул правой рукой, будто бросая фрисби, и голова их противника с трубным звуком раздулась. Шлем взлетел в воздух и приземлился неподалеку, разбившись о бетон. Паштет упал без сознания. А затем Билли ещё более впечатляюще разделался с Племянником Франкенштейна – так, что Нелли даже захлопала в ладоши от гордости за него.

Прежде чем оставшиеся двое охранников успели отреагировать, Мэри начала действовать. Она подхватила всё ещё искрящийся остов зонтика, осторожно обмотав руку шарфом, чтобы её не ударило током, вытянула его над краем крыши и бросила. Благодаря огонькам, горевшим на шлемах телепатического контроля, она смогла с идеальной точностью прицелиться в двух человек, стоявших четырьмя этажами ниже.

Эффект оказался поистине потрясающим. Наэлектризованный металл замкнул что-то в шлемах, и теперь оба охранника, скрючившись, лежали на земле без сознания.

И тут, в минуту победного торжества, Мёрф осознал подлинный смысл этой атаки:

– Мэри… это был… твой зонтик? – спросил он, охваченный внезапным ужасом.

– Да, боюсь что так. Вот почему мы не могли слететь с крыши. В него вроде как попала молния. – Она слабо усмехнулась. – Больше полётов мне не светит – похоже, у тебя в команде стало на одного ученика без Способности больше.

Мёрф был уверен, что Мэри страшно подавлена потерей своего зонтика. Он испытывал противоречивые чувства – жалел её и одновременно гордился тем, как хорошо она это скрывает.

– Подожди там, – сказал он, – мы сейчас поднимемся. – Он повернулся к Билли и Хильде. – Давайте, нужно двигаться дальше. Мы подберём их по пути.

Они покинули площадку, на которой уже начинало темнеть, и подошли к вестибюлю, который выглядел жутковатым и пустынным в жёлтом свете аварийных ламп.

– Думаю, сюда, – сказал Мёрф и повёл их к вращающимся дверям.

– Погодите минутку. Куда это вы направляетесь? – остановил их неприятный голос, донёсшийся откуда-то справа. Это была секретарша Пэтси.

– Ну, понимаете ли, мы просто направляемся к лифтам, – сказал Мёрф, решив, что иногда честность – лучшая политика.

– Что, не регистрируясь? – сердито спросила Пэтси. Она показала рукой на массивный журнал, лежащий перед ней.

– Никому нельзя входить без регистрации.

– Разумеется, – успокаивающе сказал Мёрф. – Хм, Хильда, пожалуйста, зарегистрируй нас у этой милой леди.

Пэтси Маклин никто не называл милой леди уже лет семнадцать (да и в тот раз это сказали ей с иронией). Призрак мёртвой улыбки на долю секунды появился на её сжатых губах, пока Хильда вписывала их имена в тетрадку.