Обычная девушка

— Ты плакала, — негромко сказал он и привлек ее к себе.

— Просто дурной сон, — уткнувшись в родное плечо, пробормотала она.

— Как же глубоко он успел забраться тебе в душу, — грустно произнес Строгов, гладя ее по голове.

— О чем вы?

— Да, так, ни о чем.

Сергей Леонидович обнял Катю крепче.

— Ничего, детка, все будет хорошо. Рано или поздно все наладится.

Строгов аккуратно стер с ее щек слезы. И когда она успела заплакать? Проклятые воспоминания. Ведь обещала же себе, что больше никогда не будет плакать из-за Терсенова. Обещала и выполняла это обещание. А тут, впервые за три года, дала слабину. Увидела Константина, услышала его голос, и это запоздалое и ненужное признание… Господи, как же больно.

— Все пройдет, Терри. Все пройдет, — обнимая ее, прошептал Сергей Леонидович.

Катя ничего не ответила. Она знала, о чем говорит Строгов. И верила, что его обещание сбудется. По-крайней мере, она все для этого делала. Да, она многое потеряла, отказавшись от эмоций, но и приобрела не меньше. Спокойствие. "Умение властвовать собой", если говорить пушкинскими словами. И равнодушие. Здоровое равнодушие.

Константин стоял у окна своего кабинета и смотрел на яркие огни столицы. Ночь. Очередная одинокая ночь Сколько их было? Раньше, до того, как он встретил Катю, одиночество его не тяготило, но вот сейчас… Сейчас он чувствовал себя, как человек, которому показали красоту настоящей жизни, приоткрыли дверь в прекрасный, расцвеченный яркими красками мир, и тут же ее закрыли, оставив в серой тоске одиноких будней.

Что ж, сам виноват. Не сумел преодолеть собственную гордыню и въевшиеся в плоть и кровь стереотипы. Испугался. Оказался не готов к тому, чтобы произнести вслух то, что давно уже зрело в душе, робко пробивалось к свету, нежное и трепетное, еще не оформленное в слова.

Костас до сих пор помнил умоляющие глаза Катиницы, которые буквально кричали — "Скажи" Не сказал. Не сумел. Не сумел признаться в любви. Не сумел признаться в принадлежности к монстрам. Не сумел наплевать на собственную ненависть к ненасытной сущности.

И наказал сам себя. Три года. Долгих три года он пытался вернуть Катю. Безрезультатно. Он к ней даже подойти не мог. Всемогущий и всесильный в их мире Строгов хорошо подстраховался. Сначала — Италия, въезд в которую для Костаса был закрыт на несколько лет. Кстати, стараниями все того же Сергея Леонидовича. Потом — Москва, но и здесь, несмотря на собственное немалое влияние, Костас так и не смог приблизиться к любимой. Сколько раз он разговаривал со Строговым, пытаясь добиться встречи с Катиницей, но тот упорно не желал его понять. "Однажды, когда наступит нужное время, вы обязательно увидитесь" — твердил упрямый старик.

Как же. Когда оно наступит, это время?

Охрана, наемники, боевики — Катю постоянно сопровождали, ни на миг не оставляя одну. И вот, неожиданная удача — встреча в опере. Понятно, эта "удача" была тщательно спланирована, но уже одно то, что охраны оказалось немного, и Катя согласилась поговорить… Как же странно было чувствовать ее холодность. Странно и непривычно. И это равнодушное выражение лица. Проклятье. Ему хотелось схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. Куда делась та Катя, что смотрела на мир широко открытыми, радостно-удивленными глазами? Откуда взялась эта незнакомка, с холодной душой и наглухо закрытыми эмоциями?

Он не мог видеть ее такой. Не мог… И как же больно было осознавать, что это он виноват в тех переменах, которые произошли с его Катиницей. Он все испортил. Если бы тогда, в Венеции, он сумел преодолеть собственную гордыню. Как же, кто-то посмел давить на него, требовать признаний. Тем более, признаний, к которым он не был готов. Идиот. Если бы можно было вернуться в прошлое, он кричал бы о своей любви в полный голос. Обнял бы Катю и укрыл в своих объятиях от посягательств Строгова. Отстаивал бы свое право быть рядом с самой потрясающей женщиной на свете.

Жаль, что понял он это слишком поздно. Когда она ушла… Тогда, в ресторане, Строгов задержал его своим разговором, но Костас думал, что Катиница вернется в номер, и он еще сумеет объясниться. Он ошибся. Катя улетела в Москву. Сбежала и от него, и от Сергея Леонидовича. Правда, потом, все равно оказалась со Строговым. И изменилась. Очень сильно изменилась.

Костас уперся лбом в холодное стекло и закрыл глаза. Ему было физически больно ощущать пустоту там, где раньше ярко горел огонь. Катя… Она согревала его душу своим теплом, своей жаждой жизни, своей добротой.

А теперь, он чувствовал себя так, как будто у него ампутировали руку или ногу. А может быть, и сердце. Правильно, к чему монстру сердце, если он не способен любить?

Константин резко вздохнул и выругался. Проклятье. Его словно лишили смысла жизни. Видно, есть, все же, высшие силы, которые наказали его за гордыню и вынесли свой жестокий приговор.

Катя со Строговым. Она его жена. Жена… Та, которую он любил всей своей искалеченной душой, стала женой другого. И ему некого винить за это, только себя.

— Константин Сергеевич, звонят из Мюнхена.