Обсидиановая комната

– Ты не возражаешь, если я выпью бокал шампанского, пока ты будешь играть? – спросил он. – Если у тебя, конечно, есть настроение играть.

– Конечно, – ответила она, поворачиваясь к клавиатуре.

Диоген видел, какие ноты стоят на подставке: прелюдии из «L’Art de toucher»[35] Франсуа Куперена. Открыв бутылку, он наполнил бокал и опустился в кресло.

Он был озабочен, более чем озабочен. Этим утром Констанс поднялась в десять, что показалось ему довольно поздним подъемом, хотя, с другой стороны, некоторые люди спят очень долго. Вчера за обедом она ела очень мало, а сегодня почти не прикоснулась к великолепному завтраку, который он приготовил для нее. Прошло почти сорок восемь часов после внутривенного вливания, и эффект эликсира должен был уже проявиться, сильно проявиться. Конечно, такая жизнь была для Констанс в новинку, и следовало ожидать, что она должна пройти определенный период акклиматизации. То, что отмечал Диоген, вполне могло быть эмоциональными, а не физическими признаками. Возможно, у Констанс тоже закрадывались какие-то сомнения.

Одолеваемый этими мыслями, он услышал начальные звуки Первой прелюдии до мажор, неторопливые и величественные. С технической точки зрения эта музыка не была сложной. Пальцы Констанс перемещались по клавишам, и насыщенный низкий звук клавесина наполнял уютную комнату, но внезапно исполнение стало неуверенным, сбивчивым. Диоген поморщился, когда она взяла не ту ноту, потом еще одну… Констанс перестала играть.

– Извини, – сказала она. – Не могу сосредоточиться.

Диоген сделал над собой усилие, чтобы скрыть смятение, даже панику, захлестнувшую его. Он поставил бокал, поднялся с кресла, подошел к Констанс и взял ее за руку. Рука у нее была теплая – слишком теплая – и сухая. Лицо побледнело, под глазами проступили темные круги.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он небрежным тоном.

– Прекрасно, спасибо, – последовал резкий ответ. – Что-то мне расхотелось играть.

– Да-да, конечно. Шампанское?

– Не сегодня. – Она отняла свою руку.

Диоген задумался на мгновение.

– Констанс, пожалуйста, удели мне минутку перед обедом. Мне нужно провести рутинную проверку крови, ведь эликсир находится в твоей крови два дня.

– Я уже достаточно обколота, спасибо.

«На мой вкус, абсолютно недостаточно», – подумал Диоген, но тут же изгнал эту презренную мысль из головы.

– Но, дорогая, это необходимая часть процесса.

– Почему? Ты не говорил мне об этом прежде.

– Не говорил? Извини, бога ради. Это вполне стандартная процедура, я тебя уверяю. Рутинная проверка после внутривенных вливаний.

– А что может быть не так?

– Ничего, моя дорогая, ничего! Просто медицинская предосторожность. Так ты не возражаешь? Давай быстрее покончим с этим.

Она откинула волосы с глаз:

– Хорошо. Только, пожалуйста, быстрее.

Она начала закатывать рукав. Диоген подошел к шкафу с принадлежностями для внутривенных инъекций, взял устройство для забора крови и вернулся. Он положил на приставной столик стерильную подложку, поместил на нее белую руку Констанс, наложил жгут, постучал по венам, вставил самую крупную иглу вакутейнера[36] и забрал тридцать миллилитров.

– Тебе и в самом деле нужно столько крови? Тут достаточно, чтобы вампир поперхнулся.

– Все по стандарту.

Он забрал гораздо больше крови, чем забирают обычно, но для работы ему требовалось много.

Диоген быстро извлек иглу, приложил ватный тампон и согнул руку Констанс в локте.

– Готово! – сказал он самым бодрым тоном, каким сумел.

Констанс раздраженно вздохнула:

– Пожалуй, я пойду в кровать пораньше. Чувствую себя опустошенной – в буквальном смысле.

– И не будешь обедать? Я готовлю brochettes d’agneau à la Grecque[37].

Раздраженное выражение на ее лице немного смягчилось.

– Извини. Звучит соблазнительно, но я не хочу есть.

– Ничего страшного. Увидимся наверху?

Прежнее выражение вернулось на ее лицо.

– Пожалуйста, не нависай надо мной. Я сама справлюсь.

Она исчезла за дверью библиотеки, и мгновение спустя на лестнице послышались ее легкие шаги.

Он ждал, внимательно прислушиваясь к ее еле слышным движениям, к звуку текущей воды и к наступившей наконец тишине.

И тогда Диоген схватил пробирку с кровью и поспешил по темным коридорам к двери подвала, ведущей в его лабораторию. Теперь дурные предчувствия полностью завладели им. Он начал быстро работать с ее кровью: сделал общий и биохимический анализ, проверил кровь на содержание фибриногена, гемоглобина A1С, дегидроэпиандростерона, C-реактивного белка, тиреотропного гормона и эстрадиола.

В какой-то момент он обнаружил, что у него дрожат руки, и на мгновение остановился, закрыл глаза, сложил руки на коленях, попытался сконцентрироваться и прогнать всякие мысли. После этого он продолжил сосредоточенно работать. Нельзя было допустить ни малейшей ошибки.