Обсидиановая комната

Диоген понимал подтекст сказанного. Протокол предусматривал присутствие двух исполнителей, каждый из которых вводил смесь смертельной инъекции в трубку для внутривенного вливания. Но только одна из этих трубок заканчивалась иглой в вене осужденного, вторая уходила в одноразовый мешок. В такой ситуации каждый исполнитель мог утешать себя тем, что, возможно, не он стал причиной смерти другого человеческого существа. Это была психология расстрельного взвода: одному из стреляющих дается холостой патрон, остальным – боевые.

– Никаких проблем, – сказал Диоген, тщательно выверив тон, чтобы не прозвучало ни малейшего намека на рвение. Он поставил свой медицинский саквояж на стол. – Правосудие необходимо отправлять. А мы все знаем, что губернатор настаивает на приведении приговоров в исполнение в назначенный срок. Перенесение сроков было бы негуманным для всех участников.

– В точности мои мысли. – Начальник тюрьмы кивнул. – Если вы готовы, мы можем приступать.

Диоген посмотрел на свои часы: ровно восемь тридцать.

– Я готов.

Начальник тюрьмы повернулся и дал знак охранникам – те вышли из комнаты. Диоген знал, что они должны доставить Люциуса Гэри в камеру исполнения приговоров.

39

Пять минут спустя надзиратели втолкнули каталку с Гэри в камеру. Следом вошел одетый в черное духовник общего исповедания. Объект лежал на тяжелой каталке из нержавеющей стали, привязанный к ней толстыми из кожаными ремнями в запястьях и голенях. Монитор сердца, как отметил Диоген, был уже подключен.

– Хотите, чтобы иглу в вену вставил кто-то из сотрудников? – спросил доктор Лебронк.

Диоген отрицательно покачал головой:

– Я уж сам сделаю все, что надо.

Он вошел в камеру исполнения приговора. Дальняя стена была скрыта за занавесями. Гэри вытянул шею, чтобы взглянуть на посланника неминуемой смерти. Осужденный был здоровенный мужик с бритым черепом и маленькими невыразительными бледно-голубыми глазами, весь покрытый нечеткими голубоватыми тюремными татуировками. Трудно было сказать, что он испытывает: страх, злость, неверие – все эти эмоции отражались на его лице, сменяя друг друга.

Диоген огляделся, осваиваясь в камере, проговаривая про себя предстоящую процедуру по пунктам. Он вытащил из склянки ватный шарик и протер спиртом кожу в локтевой ямке правой руки.

Трубка для внутривенного вливания тянулась из комнаты подачи летального средства к стойке у каталки. Диоген наложил жгут и приложил подушечку пальца к коже Гэри, чтобы нащупать хорошую локтевую вену. Удалось это не сразу – мешали шрамы от иголок, но наконец он нашел вену и воткнул иглу. Затем снял жгут.

Гэри равнодушно наблюдал за его действиями.

Диоген проделал последние подготовительные шаги, после чего направился к двери, ведущей в комнату подачи летального средства. Когда он скрылся из виду, поверх халата и ног Гэри положили простыню, благопристойно прикрывшую его до самой диафрагмы. Занавеси на дальней стене разошлись с легким шорохом, за ними находились панели одностороннего зеркала. Гэри не мог видеть свидетелей за стеклом, но они его видели.

В громкоговорителях раздался тихий ропот.

– Молчание в комнате свидетелей, пожалуйста, – подал голос начальник тюрьмы. И – после короткой паузы: – Осужденный желает сказать последнее слово?

– Идите в жопу! – выпалил Гэри.

На его лице не осталось иных эмоций, кроме злости. Он плюнул в сторону одностороннего зеркала.

В комнате подачи летальной смеси Диоген подписал бумаги, врученные ему начальником тюрьмы. Потом проверил устройство подачи, состоящее из нескольких шприцев, уже подготовленных и заправленных специально обученными надзирателями. Как и в нескольких других штатах, во Флориде использовалась комбинация летальных средств – сомнительный коктейль, который часто подвергался усовершенствованиям в зависимости от доступности составляющих. Результат, однако, всегда был одинаков. Первое средство погружало объект в бессознательное состояние, второе вызывало паралич, препятствуя дыханию, а третье останавливало сердце. Их всегда вводили в строгой последовательности.

Диоген проверил компоненты и дозировку в системе подачи: сто миллиграммов гидрохлорида мидазолама, за этим не менее избыточные дозы векурония бромида и хлорида калия. Он взял утвержденный властями штата бланк процедуры исполнения наказания и заполнил первый из двух разделов, вписав свое имя, имя объекта, свой врачебный номер, серийный номер лицензии на исполнение приговора и перечень применяемых летальных средств.

– Пять минут, – предупредил начальник тюрьмы.

Диоген разорвал бумажную упаковку шприцев, затем один за другим насадил их плотно на три трубки подачи. В камере исполнения приговоров раздались крики приговоренного – яростные вопли, в основном неразборчивые, кроме проклятий. Не обращая на это внимания, Диоген взглянул на монитор сердечной деятельности: сердечный ритм объекта был значительно повышен, чего и следовало ожидать.

В комнату вошел надзиратель зоны исполнения.

– Последнее заявление? – усталым голосом спросил начальник тюрьмы, проходя стандартную процедуру по списку.