Обсидиановая комната

Все было тихо, лишь постукивали каблуки д’Агосты по камню, когда он подходил к двери особняка. После недолгих поисков он обнаружил тайничок, скрывающий входную панель, нажал на крышку, и она распахнулась. Он вытащил из кармана сложенный лист бумаги и ввел код. Послышался приглушенный щелчок – массивная входная дверь была отперта.

Д’Агоста взялся за ручку, повернул ее, толкнул дверь внутрь. С тихим шелестом дверь открылась в вестибюль. За ним находилась столовая, длинная комната, погруженная в густотканые тени раннего утра. Оставив входную дверь открытой, д’Агоста прошел в эту комнату и открыл было рот, чтобы позвать Констанс Грин, которая – как он представлял, – вероятно, пила сейчас чай в библиотеке.

Но, поразмыслив, он не стал никого звать. Что-то в этой гнетущей тишине обеспокоило его.

И тут он понял кое-что. Нигде не горел свет, а в этой части особняка не было наружных окон. Сам он представлял собой темную фигуру в темной комнате. Если бы Проктор неожиданно увидел его темный силуэт, без всякого уведомления появившийся в доме, то он мог предпринять некоторые предупредительные меры, довольно неприятные. Д’Агоста отступил в тень стены и обдумал ситуацию.

Может, нужно было позвонить в дверь? Но, насколько он помнил, звонка на двери не было, к тому же если что-то здесь не так, то ему меньше всего хотелось поднимать тревогу.

Он вытащил свой сотовый, просмотрел список контактов, нашел телефон Проктора и набрал. После восьмого звонка телефон отсоединился, перевода в голосовую почту не последовало.

Д’Агоста покачал головой. Это какое-то безумие; нельзя поддаваться мандражу. Он убрал телефон в карман пиджака и прошел по столовой до большого зала приемов. Это просторное и элегантное помещение освещалось немного лучше, и д’Агоста остановился, окинув взглядом мягкое свечение деревянных витринных шкафов, стоящих вдоль стен, и различные сокровища за стеклом или на декоративных настенных полках. Справа от него находилась двойная дверь, ведущая в библиотеку. Д’Агоста решил подойти к ней и объявить о своем присутствии негромким стуком.

Пока он шел по мраморному полу, из темного прохода в дальней стене зала вышел человек. На нем был темно-серый костюм, в руке он держал дорогой чемодан. Едва различив характерные черты этого высокого, стройного, рыжеволосого человека с аккуратно подстриженной бородкой а-ля Ван Дейк, д’Агоста замер, потрясенный и недоумевающий.

Он узнал этого человека; узнал его если не по фотографиям и реконструкциям, которые показывал ему Пендергаст, то по очевидному сходству этого человека с его братом. «Это невозможно, – подумал он. – Исключено».

Человек, по-видимому, тоже узнал его и тоже сильно удивился, но быстро овладел собой.

– А, лейтенант, – тихо сказал он, но с неприятной резкостью в голосе.

Голос этот тоже был знаком д’Агосте: около четырех лет назад, во время напряженного противостояния, этот голос доносился до него из полутьмы «Железных часов» – железнодорожного поворотного круга значительно ниже улиц Среднего Манхэттена.

Голос Диогена Пендергаста.

Все это пронеслось перед его мысленным взором за одно невероятное мгновение. И тут человек начал двигаться, но ему мешал тяжелый чемодан, и он уронил его, однако д’Агоста оказался быстрее. Он мгновенно вытащил пистолет и прицелился, приняв боевую стойку.

– Держите руки на виду, – приказал он.

Диоген медленно вытащил руку, которую начал было засовывать за отворот пиджака, затем поднял обе руки и шагнул назад, под лучи солнечного света, которые легли на его лицо, осветив шрам на щеке и глаза – серебристый и ореховый.

В темноте позади Диогена возникло какое-то движение, и появилась Констанс Грин. Она резко остановилась.

Д’Агоста кивнул ей:

– Встаньте у меня за спиной, Констанс.

Несколько мгновений Констанс не двигалась. Потом с абсолютным спокойствием прошла по комнате мимо Диогена – тот продолжал стоять с поднятыми руками – и встала за д’Агостой.

– Сейчас вот что мы будем делать, – сказал д’Агоста, не сводя ствола с Диогена. – Я вызову поддержку. И мы будем ждать их приезда, все трое. Если вы шевельнете руками или какой-нибудь другой частью тела, если вы заговорите, если вы хотя бы дернетесь, я пущу пулю вам в голову, и…

Внезапно что-то взорвалось у него в основании черепа. В глазах вспыхнул яркий белый свет – и сменился черным, когда д’Агоста рухнул на пол.

Диоген, моргая, смотрел на развернувшуюся перед ним сцену, затем перевел взгляд на Констанс, спокойно стоявшую в элегантном бежевом платье и старомодной, но стильной шляпке с поднятой вверх вуалью. На одном ее плече висела сумочка. Осознав, что́ она сделала, Диоген испытал необыкновенный прилив эмоций. Он опустил руки, приходя в себя.

– Это была ваза династии Мин, – сказал он.

Констанс сделала шаг вперед, глядя на д’Агосту. Осколки вазы, которой она воспользовалась, лежали на неподвижной спине лейтенанта.

– Он мне никогда не нравился, – пробормотала она.

Диоген сунул было руку внутрь пиджака, но Констанс быстро проговорила:

– Он для нас не угроза. И ничья жизнь не будет погублена – ты помнишь?