Обсидиановая комната

Она спустилась по лестнице, вышла из дома через главную дверь и закрыла ее за собой. Оглядевшись, она крадучись пошла по берегу, мимо дома для слуг к тропинке, которая через мангровую рощу вела внутрь острова.

Она прошла по тропе по еще одному песчаному откосу и остановилась. Впереди стояло очень странное сооружение – выходящее на залив круглое строение, похожее на древний храм; между мраморными колоннами находились окна, в которых вместо стекол использовался какой-то необычный темный камень, отливающий серебром в лунном свете.

Флавия несколько секунд смотрела на это строение. Ею овладело странное чувство, совершенно несвойственное ей предвидение, будто это сооружение хранит тайны, слишком страшные, чтобы их знать. Но, увидев между двумя колоннами дверь с многочастным переплетом, она набрала в грудь побольше воздуха и направилась туда, одновременно доставая из сумки нож «зомби-киллер», который всегда держала при себе. Им можно было не только заколоть кого-нибудь, но и открыть любую дверь, взломать любой замок.

Однако, подойдя к двери, Флавия остановилась. Странная, нездоровая смесь эмоций нахлынула на нее, когда она прислушалась к звукам, доносящимся до нее изнутри. Через секунду она опустилась на колени и заглянула в замочную скважину. Внутри было темно, но лунный свет, проникавший через закопченные окна, позволял ей увидеть, слишком ясно увидеть все, что там происходит. Она замерла, охваченная волной ярости, ненависти, отвращения.

Значит, все это было ложью – от начала и до конца. Его «лучший друг», «охотница за состояниями», кража в миллион долларов и выкуп. Ни одно слово из того, что он ей говорил, не было правдой. И вот он был здесь с той женщиной, занимался с ней любовью со страстью, от которой у Флавии перехватило дыхание.

Она, пошатываясь, отошла от двери, опустилась на землю и села спиной к прохладной стене храма. Ей хотелось поднять руки и заткнуть уши пальцами, чтобы ничего не слышать… но все силы ушли из нее. Все, кроме силы рук: они продолжали играть с «зомби-киллером», пропуская его взад-вперед между ладонями, пока звуки любовной страсти все продолжались и продолжались.

55

Офис коронера в округе Майами-Дейд располагался в сероватом современном здании неопределенной архитектуры. Степень холода внутри соответствовала степени пекла снаружи, на Десятой авеню. В подвале, среди обширных стен холодильных камер, было еще холоднее. Пендергаст, всегда подверженный простудам, застегнул пуговицы пиджака и затянул галстук на шее.

Встретивший их у входа в морозильник морга коронер, доктор Василивич, был веселым коренастым человеком с тонзурой, как у средневекового монаха.

– Хорошо, что вы успели получить разрешение, – сказал он Лонгстриту, после того как все представились. – И что смогли приехать так скоро. Оба тела скоро будут выданы родственникам.

– Мы не займем много вашего времени, – откликнулся Лонгстрит, многозначительно посмотрев на Пендергаста.

Специальный агент понимал, что его прежний начальник устал ублажать его.

– Что конкретно вы ищете? – спросил Василивич.

– Мы не можем точно сказать, – ответил Пендергаст, прежде чем Лонгстрит успел открыть рот.

Василивич кивнул и повел их вглубь помещения. Слева и справа в стенах от пола до уровня пояса были двери из нержавеющей стали.

– Значит, первая – Монтойя. Будем уважать стариков. – Он фыркнул.

Остановившись у секции близ уровня пола, Василивич ухватился за ручку и медленно выдвинул стол. На холодной стали лежало укрытое простыней тело.

– Если у вас есть какие-то конкретные вопросы, задавайте, – сказал он, натягивая латексные перчатки. – Боюсь, что мне единственному позволяется прикасаться к телу.

– Ясно, – сказал Лонгстрит.

– Приготовьтесь, – предупредил Василивич, берясь за простыню. – Рядом с этим «Восставший из ада» кажется «Капитаном Кенгуру»[42].

Он снял простыню, и они увидели обнаженное тело старухи.

– Господи Исусе! – пробормотал Лонгстрит.

На голове и груди зиял десяток глубоких ран, рассеченная плоть имела странный серый цвет – ткани были обескровлены. Разрезы не оставили нетронутым ни дюйма тела, а лицо было исполосовано так, что стало почти неузнаваемым. Два агента молча смотрели на покойную.

– Вскрытия не делали, – сказал Пендергаст, имея в виду отсутствие Y-образного разреза.

– Коронер графства счел это необязательным, – сказал Василивич. – То же и по доктору Грейбену. – Он помолчал. – Однако странно…

– Что именно? – спросил Пендергаст.

– Судя по отчету токсикологов, миз Монтойя умерла от сердечной недостаточности – скорее всего, от передозировки морфина.

– Причиной смерти были не эти раны? – спросил Пендергаст.

– Окно времени между событиями такое короткое, что сказать наверняка затруднительно. Но по крайней мере часть ран была нанесена трупу. На простынях крови было столько же, сколько на стенах, – недостаточное сосудистое давление.

– Разве смерть не могла быть вызвана шоком от первых ран? – спросил Лонгстрит.