Общество мертвых и исключительных

Соль была не в его вкусе. Слишком правильная. Слишком умная. Слишком заносчивая. Всё «слишком». В ней не было золотой середины, и отношение Ноа к ней варьировалось от «ненавижу эту зануду» до «боже, как я хочу ее поцеловать». И в этом была виновата только она. Своими мерзкими словами, глупыми поступками, вечными нравоучениями Соль каждый раз отталкивала его от себя. И каждый раз притягивала мимолетным взглядом, запахом духов с зеленым чаем, странным танцем во время вечеринки и тупой шуткой, которая заставляла Ноа улыбнуться. И лишь раз Ноа позволил себе сорваться. Лишь раз пошел у нее на поводу, как и она в тот момент поддалась ему. И кажется, только тогда Соль оценила кабинет математики, а Ноа – штрафные работы мистера Льюиса.

– Итак, amici[11], сейчас вы узнаете четыре секрета Леонардо да Винчи.

Ноа заметил, как Соль сняла наушники и, переглянувшись с Эбель, отчего-то захихикала.

– Узнаете всё, что отличало этого великого художника от других. Рассмотрим на примере холста «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом».

У мисс Моретти было хорошее настроение. Наверное, потому, что на уроке искусств сегодня было на удивление много человек.

– Эта неоконченная картина относится к поздним работам Леонардо. На ней изображены Христос, его мать Мария, бабушка Анна и ягненок, символизирующий будущие страдания младенца. Предположительно, картину заказал король Франции, Людовик XII, для своей беременной супруги. Но да Винчи та-а-ак долго ее рисовал, что и Людовик, и его жена успели умереть. И на этом историки умывают руки. Любая другая информация об этой работе утеряна. Но знаете, какой секрет скрывается на этом холсте? – Преподавательница подошла к доске, на которой висел плакат, похоже, заказанный на eBay. – Здесь Мария и Анна одного возраста.

Ноа присмотрелся к женщине, сидящей на коленях своей матери. У обеих были молодые лица. Одна из них была взволнована. Она тревожно смотрела на младенца, который тянулся к ягненку. А вторая была спокойна и уверенна.

– Предполагают, что на картине изображены мать да Винчи Катерина и его мачеха Альбьера. Так он выразил свои психологические травмы. Ребенку сложно было расти с двумя матерями. Но кто из них кто, искусствоведы предположить не смогли.

Видимо, Бруна прониклась чувствами к ребенку и в свой тяжелый вздох вложила кучу сожалений. Горестному виду преподавательницы вторила такая же грустная музыка композитора, имя которого Ноа уже забыл.

– Итак, вернемся к секретам живописи. Первый секрет, – мисс Моретти быстро переключилась на студентов, – это сфумато – мягкая тень, дымка, которая размывает четкие границы. Так все линии, очерчивающие формы, становятся подвижными. – Она провела пальцем по контуру женских тел и их одежде.

Реджис все записывал, Ноа последовал его примеру. Как и несколько других заинтересованных студентов. Только заучка Соль запоминала все без записи. Загружала в свой жесткий диск, встроенный в голове. И если бы Ноа не знал о настоящих способностях Соль, то поверил бы в то, что она робот. Искусственный интеллект, который захватит их планету. Или задушит своими вечными «Правильно вот так, а не так» и «Я знаю все на свете, а ты не знаешь ни черта».

– Если вы посмотрите на дальний план, – мисс Моретти показала на горы, – то увидите второй секрет. А именно то, что фон тусклее и менее четкий, чем передний план. И это называется световоздушной перспективой. А теперь скажите мне, что еще вам бросается в глаза?

Класс молчал.

– Очевидно же, ну.

Святая Дева Мария… Ну кто бы сомневался, что Соль не упустит возможности поумничать. Сраная выскочка.

– Улыбки, – сказала она с видом «как можно этого не знать».

– Улыбки, – согласно повторила мисс Моретти. – Самая яркая особенность в работах Леонардо. Они ускользающие, неясные. Будто в них скрыто всё или не скрыто ничего. И все это благодаря сфумато. Тому самому размытию контуров. – Мисс Моретти показала на лица двух женщин и ребенка. – Ну, и закончим всё жестами. Кистями рук. Стопами. Тонкими пальцами. Мягким языком тела. Округлыми объемами. Все это аристократично, изысканно, выразительно. У всего этого есть своя история.

Бруна застыла, наслаждаясь красотой картины, расплылась в улыбке и прикусила губу.

– А теперь, зная всё это, давайте попробуем нарисовать свой шедевр.

Она нехотя оторвала взгляд от плаката и подошла к холсту.

По этому сигналу Ноа вытянул руки на столе и положил на них голову. На этом его работа закончена. Важную часть он послушал, а практика не его конек. Как и все гуманитарные науки. Как и художественность. Такого слова небось и не существует. И это лишний раз доказывает, что к Ноа оно не имеет никакого отношения.

Час урока пролетел незаметно.