Общество мертвых и исключительных

– Мария, я не позволю им забрать тебя, – вжималась Эбель в холодные прутья маленькой клетки.

Она протягивала исколотые иглами руки к маленькой девочке, которая, терпя боль, тянулась к ней в ответ. Тонкий ржавый металл впивался в кожу. Царапал щеку, сдирал корку с затянувшихся ран на груди, впивался в голые ноги. Эбель было плевать. Пусть эта клетка разрубит ее пополам. Пусть Эбель истечет кровью на этом мокром полу, в этом темном, пропахшем йодом и спиртом подвале. Она должна спасти Марию. Хотя бы ее.

– Эй. – Эбель наконец дотянулась до нее и, коснувшись, подняла заплаканное лицо. – Эй-эй-эй, ну… Не плачь, Мария. Не плачь, прошу тебя.

Сердце разрывалось от ее слез.

– Эбель, мне больше не страшно. – Тело Марии дрожало.

– Ну конечно, моя самая смелая девочка, конечно. – Эбель сильнее вжалась в клетку и успокаивающе погладила ее, коснувшись плеч.

Мария была мокрой и горячей. У нее был жар.

В конце подвала, у лестницы, по которой спускались люди, висела тусклая лампочка. Она светила белым светом, и синие вены на исхудавших, обтянутых белой кожей телах Эбель и Марии казались еще темнее. А запекшаяся кровь и вовсе чернела вместе с ранами, которые все никак не заживали на груди Марии. Они гноились и ужасно пахли. Болели и рвались от малейшего вздоха.

– Они придут за мной, – Мария схватила руки Эбель, – уже скоро.

– Они больше не посмеют причинить тебе боль. Я обещала спасти тебя, и я спасу. Нам нужно лишь дождаться Ред…

– Эбель, я сегодня умру.

Мария сильно сжала пальцы Эбель. Почти что до хруста.

– Не смей так говорить! Я скажу им, чтобы они забрали меня. Они заберут меня. Не тебя. Меня.

– В прошлый раз они избили тебя за непослушание. В этот раз они тебя убьют.

– Плевать. – Тело Эбель дрожало, а живот сводило в спазме.

Ей хотелось есть. Черт. Их не кормили уже несколько дней.

– Я им больше не нужна. У них не получается очистить меня. – Мария глубоко вдохнула и, схватившись от боли за раскрытую рану, взвизгнула.

– Это все чушь, Мария. Это все какая-то херня! – внутри Эбель вскипала ярость. – Я вытащу нас. Потерпи немного, умоляю.

– Я больше не могу терпеть.

– Совсем скоро ты увидишь брата. Нужно стараться ради него. Ради себя, Мария. Ты еще так мала, – горячие слезы потекли по щекам Эбель.

– Мне уже десять.

Мария не считала себя маленькой. Она слишком рано повзрослела. Слишком рано… Она всего этого не заслужила. Никто из них.

Стальная дверь отворилась, и скрипучее эхо разлетелось вдоль пустующих стен. Свет упал на десяток клеток, которые подходили лишь животным. Скуры, сидящие там, завыли от страха и, вжимаясь в углы, спрятали лица в колени. У них не было сил сопротивляться людям. Но были силы бояться. И этот страх продлевал им жизнь. Ведь стоило кому-то набраться смелости, чтобы взглянуть в глаза надзирателям, как на следующее утро в подвале становилось на одного исключительного меньше.

– Эбель, они идут за мной, – вцепилась Мария ногтями в руки Эбель.

У них больше нет времени. Им нужно бежать прямо сейчас. Но Реджиса не было… Его все еще не было.

Мужчина в темном плаще медленно обходил клетки. Заглядывал в них. Наклонялся и изучал. Наблюдал.

– Спасибо, что ты была со мной, Эбель. – Мария поцеловала ее ладонь своими сухими губами.

– Нет, – поняла ее Эбель. – Не-е-т, нет-нет-нет! Не смей! Мария Тейлор! Не смей!

Мужчина в капюшоне повернулся в их сторону. Он наклонил голову и медленно направился к ним. Махнув рукой, подозвал двух амбалов, стоящих у лестницы. Они знали, что делать. И им, черт возьми, явно это нравилось. Вытаскивать исключительных из ада и убивать, чтобы вновь отправить в объятия к дьяволу.

– Ты мне заменила сестру, и я держалась лишь потому, что ты была рядом, – голос Марии дрожал. – Я хочу, чтобы ты жила, Эбель.

– Заберите меня! – крикнула Эбель, когда один из амбалов подошел к их клеткам и, больно ударив по рукам, разорвал их хватку. – Не трогайте ее! Возьмите меня.

Мужчина открыл клетку Марии и, схватив ее за волосы, вытащил наружу.

– Умоляю, оставьте ее! Прошу! – кричала Эбель. – Гребаные уроды! Тупоголовые кретины! – мольбы переросли в оскорбления.

И второй охранник, просунув руку в клетку, схватил Эбель за шею и сжал.

– Эбель! – закричала Мария.

– Хочешь сдохнуть?! – грубый голос и мерзкое гнилое дыхание ударили в лицо Эбель. – Так не терпится?

– Оставь ее, – приказал мужчина в плаще. – Она еще не очищена.

Амбал ослабил хватку, и Эбель, не теряя возможности, схватила его руку и потянула на себя. Тот потерял равновесие, и она впилась зубами в жилу на его руке. Она почувствовала, как его кожа трескается, а ее рот наливается густой горькой кровью.

Второй амбал кинулся к клетке и, открыв ее, ударил Эбель по лицу кулаком. В глазах мелькнула яркая вспышка света. В ушах зазвенело. Мария бросилась к ней и, схватив за руки, прижала к своей груди. Эбель почувствовала горячую слизь на пальцах и едкий запах гноя.

– Не сопротивляйся, – сказала Мария. – Я хочу, чтобы ты, Эбель Барнс, жила за меня. Я отдаю тебе жизнь, которую ты так пыталась спасти. Я отдаю тебе себя.

Колючий разряд тока пробежал по пальцам и, коснувшись сердца, разогнал его до бешенной скорости. Ребра еле сдерживали его. В ушах громко застучало, а виски пронзила нестерпимая боль. Эбель схватилась за голову и взвыла, упав на пол.

Марию оттащили от нее и, закрыв клетку, пнули в живот ногой. Эбель с трудом пыталась открыть глаза. Свет от тусклой лампочки ослеплял ее, а звуки вокруг оглушали. Она пыталась встать, но сил не было. Она пыталась позвать Марию, но в горло будто забили кол.

– Прости меня, малышка Тейлор… – захлебываясь кровью, то ли своей, то ли чужой, прохрипела Эбель.

– Хорошие люди достойны жизни, Эбель. Не потеряй свой второй шанс! – крикнула Мария, и дверь подвала гулко захлопнулась.