Обратный отсчёт

Агата ощущала необычайный подъём и бодрость. Впервые за последние двадцать лет ничто не болело. То есть совсем. Ну как не засидеться, если работа идёт, и работа в радость? Тут что-то очень важное и простое, думала Агата, снимая очередной спектр излучений от медальона. Крайне простое. И раз эта штука оповестила о нападении на меня — значит, стальная коробка (старый стерилизатор для шприцев) её не экранирует. А что тогда экранирует? Носить с собой контейнер из свинца, сантиметров так десять-пятнадцать в толщину? А силы где взять таскать такую тяжесть? И ведь никакого излучения не зафиксировалось от медальона! Датчики были прямо там же, в стальной коробке — и ничего не показали. Почему медальон оказался разрушен, что это на самом деле за воздействие — загадка. Но уж точно не официальная версия — электромагнитный импульс, ЭМИ.

Характерный звук — пришло письмо на один из её «потайных» электронных адресов. Агата прочла слово «Аврора» и сердце забилось учащённо, а на лбу проступили капельки пота. Но мониторы пока не подают сигнала тревоги. Спокойно, Агата, да? Спокойно.

В письме действительно был криптографический, публичный ключ. И, кроме него, единственная строка: «В девять лет Катя бросилась спасать запрыгнувшего на балконные перила серого котёнка — и чуть не выпала вместе с ним».

Агата ощутила, как по спине проползают ледяные струйки. А монитор, один из, «пожелтел»… Да, так и было. Агата даже Диме не рассказала о том случае в подробностях — дала себе слово, что расскажет, если он спросит. Но он не спросил… Один из немногих раз, когда Агата недоглядела — и уже неважно, почему. Даже Катя не помнила всего этого, помнила только, что спасла котёнка. Откуда об этом знает Вероника, или кто она?!

Агата взяла себя в руки — добилась, чтобы мониторы «позеленели» — и набрала ответ.

«Откуда у вас подробности о моей дочери?»

Стёрла. Нелепо спрашивать, да и что это изменит? Прочла в воспоминаниях? Если Лаки умеет читать оперативную память, почему бы другим не уметь читать всю остальную? Начала письмо заново.

«Мы договорились не допрашивать ваших знакомых. Что дальше?»

Пока так. По уму, поговорить бы с ней с глазу на глаз… и не полторы минуты. Да, и ещё.

«Надеюсь, что вы не подсматриваете за мной из каждого зеркала». Прицепила собственный ключ. Зашифровала и отослала письмо.

Минута, другая, третья… Новое письмо! Агата дважды промахнулась, набирая кодовую фразу для расшифровки, пальцы дрожали.

«Мы можем поговорить чуть дольше…» и далее подробные инструкции. Прямо как из фильма про шпионов!

И дальше: «нет смысла прятать зеркало в шкафу, Агата — я не шпионю за вами; а если бы и хотела, вы не смогли бы мне помешать».

И самая последняя строка: «доброй ночи, Агата — правда, вам лучше лечь отдыхать; мы успеем ещё поговорить».

И подпись: «Вероника Баст Нарцисс».

День 30 Чёрная вода

Вадим проснулся в половине пятого утра. И — похоже становится традицией — Галина уже не спит, уже одета и смотрит на экран своего планшета.

— Выспался? — улыбнулась она, и пересела на краешек кровати. — Мне снился странный сон — по мотивам вчерашнего задания. Такой странный сон, ужас!

Это верно, подумал Вадим. Оно действительно походило на сон. С момента, как трое их — Лаки, Вадим и Галина — появились в галерее, не отпускало ощущение сна. Вроде бы не устали до такой степени; вроде бы всё происходящее казалось невероятно забавным — если бы не полная серьёзность тех, кто упорно использовал английскую кальку слова «энциклонг». И то верно: объяснить, почему это так забавно для русского уха, крайне трудно.

Зато в русскоязычном сегменте Интернета это стало сенсацией. Основной версией — среди высказывающихся в социальных сетях — стала спланированная акция. Настолько серьёзным выглядели и журналисты, и владельцы галереи. И эксперты — все спокойно так использовали нелепое слово, ни единой эмоцией, ни единой интонацией не позволяя предположить розыгрыш.

— Мы здесь не одни? — тихо спросила Галина, когда их — под легендой экспертов — проводили к найденной картине и, под присмотром охраны, позволили осмотреть её.

— Не одни, — согласилась Лаки. — Охрана — та, которая сейчас присматривает — работает в Конторе. Ещё две группы изучают трансляцию с камер наблюдения. И… — она сделала жест — не отвлекайте — и умолкла на десяток секунд. — И сейчас мы проследуем в одно из служебных помещений, они прямо под этим залом, где выставлена картина. Галина, твоё заключение?

— Они все уверены, что говорят правду, — сказала Галина твёрдо. — Это не розыгрыш. Ну то есть для них — не розыгрыш. Но смотрите, надпись под тем местом, где была картина, тоже заменили!

— Это копия таблички, — кивнула Лаки. — Подлинник мы забрали для изучения. Что с надписью на обороте картины? Вадим?

— Похоже на шифр, — сказал Вадим, наконец. Надпись состояла из символов, которыми обычно изображают шестнадцатеричные числа: цифры от нуля до девяти, и латинские буквы от «А» до «F». У разных букв написание различалось — какие-то заглавные, другие строчные.