Обратимость

– Прошу извинить, что не встретил вас лично, – прозвучал мягкий знакомый голос, вернувший меня в реальность. Обернувшись в сторону голоса, я очутилась аккурат перед Керраном. Он поднялся с кресла и, сделав шаг нам на встречу, остановился. Поздоровавшись с Барроном, который уже начал что-то болтать, Керран задержал взгляд на мне, а точнее, на моей одежде. Он единственный, кому удалось сдержать свои эмоции, какими бы они не оказались. В образовавшейся паузе Баррон, проследив за взглядом Керрана, ответил:

– О, прошу нас извинить. Я не успел заранее предупредить Кееву насчет гардероба.

Я кивнула.

– Ничего страшного. Немного неожиданно, но Кеева у нас единственная неповторимая личность, так пусть же она таковой и остается в любых проявлениях.

Губы вампира тронула улыбка, обдав меня приятным освежающим бризом. Пожалуй, теперь можно было вздохнуть спокойней. В душе я возносила Керрану благодарные дифирамбы. Поистине, в тактичности ему не нашлось бы равных.

Мы уселись на места, куда указал Керран. Нам тут же предложили янтарную сикеру, я и Баррон взяли бокалы.

Баррон продолжил прерванный разговор о каких-то общих вещах, мне же не оставалось ничего другого, как мило улыбаться и украдкой глазеть по сторонам. Интересно, представится ли вообще случай сказать этим вечером хоть слово?

Керран не обращал на меня никакого внимания, тем более и остальные вампиры оставались безучастны. Поначалу я слушала, о чем велся разговор, но постепенно начала терять его нить, так как ничего интересного он в себе не нес. А что еще можно было ожидать от ненавязчивой, расслабляющей встречи, хотя и светской? Баррону, конечно, повезло: он был с вампирами на “ты” и тем для разговоров у него всегда имелось достаточное количество. В то время как я только начинала узнавать их, и, кроме как о погоде, общих тем у нас категорически не находилось.

Рассматривая залу, где мы сидели, я заметила еще одну дверь в другую, плохо освещенную комнату. Еле-еле мерцая, из нее тоже лился мягкий свет. Отдернутая наполовину портьера мешала разглядеть сокрытые за ней предметы. Однако, присмотревшись, я различила очертания книг на стеллажах и в конце концов заключила, что это могла бы быть библиотека. Свет оттуда лился такой заманчивый, и портьера, игриво прикрытая наполовину, притягивала взгляд так, что я все то время, пока Баррон беседовал с Керраном, краем уха ловя их разговор, посмотрела в сторону комнаты уже раз пятнадцать.

– Возможно ли, что тот или иной дар вызван, так сказать, индивидуальными способностями или задатками человека при жизни. Может быть, от его духовного развития… – снова достиг моего слуха голос Баррона.

Как раз в этот момент я взглянула на проем между портьерой и дверным косяком и вдруг заметила, что между этим промежутком кто-то прошмыгнул. Мое внимание тут же отключилось от разговора и переключилось на видение. Маленькая фигурка в белом. Любопытно. Однако видение оказалось таким неожиданным, что настойчиво глядя туда еще некоторое время мне пришлось признать фигуру в белом обманом зрения.

В этот момент директор каким-то образом перевел разговор на рабочую тему. Я застыла, подумав, когда это он успел. Потом вспомнив обрывки фраз, заключила, что он, распространяясь о всяческих талантах вампиров, о их способностях, несвойственных человеку, плавно перешёл на разговор о лабораториях. Глаза его при этом загорелись, и он едва ли отдавал отчет, что Керран становится все хмурее и хмурее. Я тоже напряглась и устремила все внимание на беседу.

– Таким образом, выходит, что сложно изучить феномен “тварьства”, – говорил Баррон, – каждый раз мои ученые натыкаются то на одну, то на другую нелепость или несоответствие, или противоречие. И все ранее сделанные итоги оказываются как бы и неактуальными. Мы не располагаем, к сожалению, ни ключевыми компонентами, ни сколько-нибудь достоверной информацией, чтобы, опираясь на нее, можно было бы выводить один за другим подтвержденный тезис и так далее и тому подобное, а затем уже строить нерушимую цепочку научных итогов. Может быть, тут действует и применим высший принцип понимания, опираясь на духовные аспекты…

Баррон рассуждал в таком духе, а мне вдруг вспомнилась богиня Геката из древнегреческой мифологии, которая не пускала в царство “посвященных”, в царство высших миров и душ тех, кто не обладал достаточными знаниями для этого… Да и не только знаниями, но и пониманием и подготовленностью к высшему пути. Она “награждала” безрассудных смельчаков, думающих, что они сильны и уверены в своих силах, и просто любопытствующих полоумием, всякими маниями (например “комплексом избранности”) и прочими сдвигами в голове, отправляя их туда, откуда пришли.

Очень захотелось высказать эту мысль вслух, но я предпочла смолчать, справедливо полагая, что меня “убьют” за такую дерзость. Кроме того, жутко хотелось одернуть Баррона, но осуществить это никак бы не удалось, так как он сидел довольно далеко и мой жест обязательно заметили бы.