Обратимость

– У клана определенно есть история. Мне кажется, она отражена здесь. Откуда автор той рукописи знает о вампирах, я понятия не имею. Именно эта рукопись датируется четырнадцатым веком. Часто существовали поверья, что если рукопись очень древняя и имеет отношение к магии или мистике, то ее непременно писал или дьявол, или человек при содействии дьявола. Как видите, у нас невеликий выбор относительно предположений о ее подлинности и авторстве.

– Вам известно что-нибудь из рукописи уже?

– Не совсем. Я только начал ее изучать и тут же загорелся желанием показать ее вам. Это удивительная находка! Я не мог знать о ней один.Вы спросили, что мне известно. Известно лишь то, что тогда вампиров считали нечистью. Сейчас это мода, тогда как раньше они приравнивались к чуме. Автор о них отзывается крайне отрицательно, называя “подручными дьявола”, так как они убивают людей и пьют кровь. Говорит, что они имеют своего повелителя и свой “кодекс тестаментум”, чего в нем заключено, я еще не знаю. Но, несомненно, буду держать вас в курсе, если узнаю что-нибудь полезное.

– Если бы вы сообщили мне, действительно ли существует такая книга, а в ней заключена их история, это было бы огромной помощью, – задумчиво произнесла я, погрузившись в свои мысли.

– С одной стороны, да. С другой – что бы вы сделали? Стали бы искать ее? Но это абсурд. Где и как? Она, может быть, давно утеряна, а может быть, хранится где-нибудь в недрах их особняка, что равносильно утере.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Пока еще рано говорить, но все же мне необходимо знать, существовала ли она на самом деле.

Легран разрешил пролистать книгу. Хоть я и не понимала в ней ни слова, но визуально изучила. Жаль, что мои познания в языках ограничивались только родным. Они бы помогли значительно продвинуться вперед. А сейчас я стояла беспомощная и потерянная и полагалась на мозги Леграна, мои в данном случае оказались глубоко бесполезны.

Назад мы ехали молча. Я думала, а Легран решил не встревать в мой мыслительный процесс.

– Все-таки на вашем месте я бы не говорил Баррону за книгу. Или уж точно не спрашивал, знает ли он о ней что-нибудь. Лучше не рисковать вашим положением при нем и не играть с его доверием. Не секрет уже, как трудно из него выскрести нужную информацию, – произнес он уже при подъезде к своему дому.

Я кивнула. Естественно он был прав. Да и трудно было вообразить, как бы я заявила директору об открытии и потребовала с него объяснений. Он бы не моргнув глазом сказал, что ничего не знает.

– Могу ли я уехать завтра, если у вас нет более никаких новостей для меня? – обратилась я к Леграну позже, – мне нежелательно задерживаться здесь.

Он понимающе кивнул и ответил, что я могу уехать, когда захочу.

На следующий день он привез меня на вокзал, однако поезд почему-то задержали, и нам пришлось проветриваться час в парке возле вокзала, где тоже кипела жизнь. Люди прохаживались туда-сюда, сидели на лавочках, лежали на траве – все в ожидании своих поездов. Снова шум и оживление.

Легран долго молчал, думая о чем-то, потом посмотрел на меня, словно вымеряя что-то, и спросил:

– Скажите, вы верите в дьявола?

Я подняла на него удивленный взор, изумившись странностью вопроса.

– А что такое? Вы это к чему?

– Да так, просто. Эта тема давно не дает мне покоя. А сейчас особенно. Я много думал об этом, размышлял, складывал и вычислял, и пришел к выводу, что дьявол не есть полностью отрицательное существо. Мне кажется, он сам страдает от своей злобы. Я не верю, что существует некое зло во всем его тайном и явном аспекте, во всяком случае ни в одном духовном учении об этом не сказано.

– А как же религиозные книги?

– Я говорю именно про дьявола до момента его попадания на листы священных церковных книг. Это клирики для запугивания своей паствы и для пущей власти наградили его такими нелестными ярлыками. Я говорю про Люцифера, ангела света, хотя и падшего. Трудно объяснить словами, здесь нужно скорее осознание и чувствительность.

– Да, я много читала об этом, и у меня возникали подобные мысли. Мне приходило в голову, что понятие “дьявол” фигурирует везде в религиозных книгах, как просто сущность искушающая и не более того. В то время как Люцифер пришел из более древних манускриптов, может быть… Я не сильна в истории. В любом случае он был ангелом света, и действительно задумывался ли кто-нибудь, что этот последний, вполне возможно, страдает от своей гордыни?

– И я о том же, но вы знаете, как его имя переводится с ассирийского?

– Если честно, забыла.

– “Утренняя звезда”, – многозначительно отозвался Легран, принявшись наблюдать за моей реакцией. Я застыла, переваривая мысль.

– То есть вы хотите сказать…

– Может быть. Темы явно перекликаются, или же, наоборот, мой друг и я вместе с ним просто ошибаемся. Символизм, знаете ли, наука скользкая.

– Даже если вы не ошибаетесь, мне бы хотелось так думать, значит, можно бы полагать, что вампиры неабсолютно злые существа. Хотя современные вампиры, кажется, само добро. Удивительно, но не понятно, воспитывает ли их кто-то, или я чего-то не понимаю…