Обожгись!

Стоило войти в квартиру, как сонливость испарилась. Но я все-таки залезла под одеяло: сбитые ритм жизни до добра еще никого не доводил. Хотя, конечно, правильнее было бы вовсе не ложиться. Но… я слишком устала, а при мысли, что до вечера придется слоняться из угла в угол, становилось плохо.

И снова проснулась не сама. Осторожный, нежный поцелуй развеял дрему и позволил вынырнуть из мира грез неспешно и мягко.

– Пьер?

Он сидел рядом, в одних джинсах.

– Да?

– Когда ты вернулся?

– Часа четыре назад. Ты так сладко спала, что я не удержался. Прости!

Часы показывали, что до вечера еще далеко, но вылезать из кровати не хотелось. Тело ныло, требуя своего, суставы словно выворачивал кто… И я потянулась к Пьеру.

Ему хватило намека. Руки, губы… Они ласкали, заставляя забыть обо всем. К черту Габриэллу, и папашу туда же! К демонам клуби не берущую трубку Ванессу. Сейчас есть только я и Пьер. Я и… Думать тоже не хотелось. Мысли испарились, позволив властвовать чувствам.

Потом был кофе в постель, и ужин… И снова Пьер. Он соскучился гораздо больше, чем я, и мне стало неловко.

– Пьер…

Он замер. Спросил глухо:

– Что?

– Ты чего? Что-то не так?

Напрягшиеся плечи расслабились:

– Я испугался, что ты меня прогонишь. Скажешь, что надоел…

– Когда-нибудь так и будет, – я никогда не внушала своим мужчина ложную надежду.

– Знаю. Но пусть это будет не сейчас.

– Хорошо. Не сейчас. И не завтра. Но Пьер…

Его палец лег мне на губы:

– Не надо. Ничего не говори. Я знаю, что у такой женщины как ты не может быть одного мужчины. И я согласен с этим. Но… умоляю: молчи.

Осторожная страсть. Как бабочка, что кружит вокруг цветка и не решается присесть, испуганная внезапным порывом ветра. Пьер напоминал мотылька, летящего на огонь зная, что тот спалит его дотла. И все же у него хватило чувств понять:

– Что не так?

Не «что-то», а «что». И этот испуганный взгляд из-под длинных ресниц.

– Все так, Пьер. С тобой – все так…

Он поверил, потому что очень хотел верить. Но и я не лгала. К паршивому настроению Пьер не имел никакого отношения.

Но он все же сумел вытянуть из меня правду. И тут же дал совет:

– На войне все средства хороши. Ищи союзников!

Мысль дельная, но где их взять? За меня разве что Ванесса. Ну, и Бронислав. Чуть-чуть, пока мои интересы не идут вразрез с желаниями Габриэллы.

– А я? – Пьер даже сник. – Неужели меня ты союзником не считаешь?

– Ты – мой самый преданный паладин. Но… что ты можешь сделать?

– Пока не знаю. Подумаю, – он потянулся за поцелуем. – И придумаю! Но для начала ты должна сделать своими всех парней из «Обожгись!».

Благодушное настроение как рукой сняло:

– Ты сам подумал, что сказал? Их там у меня…

– Вот и перемани их на свою сторону! Ирма, солнышко… ну я же не предлагаю с ними спать! Они просто должны тебе верить и идти за тобой! Тогда никакие соперницы тебе не страшны!

– И как это сделать?

Я на самом деле не понимала.

Пьер вылез из кровати. Напряженный, гибкий, целеустремленный:

– Чем берет эта Габриэлла? Внешностью? Харизмой? Ирма, ты просто обязана обыграть её на этом поле. Понимаешь, если мужчина восхищен женщиной, он пойдет за ней на край света. И в этот момент другие будут казаться ему пресными, как капустный лист!

– Ты что-то придумал? – судя по тому, как он метался по спальне, в голове Пьра рождались идеи.

– Да! Для начала мы поменяем твой образ и… устроим фотосессию!

– Пьер! – еще не хватало, чтобы под видом помощи он меня под объектив своей камеры затащил.

– Что? Потом сделаем выставку в клубе. Для всех желающих. Поверь, перемены в давно знакомой женщине действуют, как глоток вина после долгого воздержания! Ну? Решайся!

Это было почти невозможно. Я… испугалась. И, как всегда, схватилась за телефон. Но мой якорь, моя палочка-выручалочка – Ванесса – снова не взяла трубку.

– Что-то случилось! – я откинула одеяло и села. Голова закружилась, пришлось упасть обратно на подшку.

– Ирма! Что… – испугался Пьер. Его побледневшее лицо подействовало на меня, как удар кнута:

– Ванесса целый день трубку не берет. А вчера… Я вспомнила вечер, встречи и заторопилась. – Ох, дура я дура! Надо было сразу к ней ехать!

– Да подожди ты! – Пьер прыгал по комнате на одной ноге, сторую пытался засунуть в штанину. – Может, дела у неё какие…

– Она всегда перезванивает! С Ваней беда! Эй, а ты куда?

– Думаешь, одну тебя отпущу? В таком состоянии…

Он легко вел машину, держа руль одной рукой. Второй – сжимал мою ладони. Так почти и не отпустил, пока мы не подъехали к дома Ванессы.

Консьерж, давным-давно получивший указание пускать меня в любое время дня и ночи, записал о визите в свою амбарную книгу и снова замер, уткнувшись в кроссворд. Очки на кончике носа слегка поблескивали, когда он наклонял голову.

Перед дверью мне стало страшно. В голове роились нехорошие мысли. Картинки рисовались одна страшнее другой: окровавленная Ванесса лежит в коридоре, так и не дождавшись помощи… Или сидит, привязанная к стулу скотчем. О том, что попасть не то, что в квартиру – в подъезд не так просто, я не думала.

– Ну?