Обманутые иллюзии

– Это я, солнышко, – блестя глазами Лили просунула голову в дверь. Но возбуждение уменьшилось, когда она оглядела комнату и не обнаружила в ней никого, кроме Роксаны. – Мышка сказал мне… Я ждала так долго, сколько смогла, – она вошла и заметила на полу лужу и разбросанные розы. – Он здесь! – на ее лице вновь сияла улыбка. – Я с трудом могу в это поверить. Где он был? С ним все в порядке? Где он сейчас?

– Не знаю, где он был, – Роксана схватила сумочку и стала перебирать ее содержимое, чтобы чем-нибудь занять руки. – Кажется, у него все в порядке, и я даже не представляю, где он сейчас.

– Но… но… он не уехал опять?

– Нет, не уехал. Он в городе и остановился в той же гостинице, что и мы. Может быть, мы обсудим с ним одно общее дело.

– Дело? – Лили со смехом обняла Роксану и прижала к себе. – Думаю, что как раз о делах вам надо говорить в последнюю очередь. Не могу дождаться, чтобы его увидеть. Это как чудо!

– Скорее, как стихийное бедствие, – пробормотала Роксана.

– Теперь, Рокси, я уверена, что он должен все объяснить.

– Я отказалась его выслушать, – она отошла, стараясь не обижаться на Лили за ее готовность так легко простить Люка. – Мне все равно, почему он уехал, или где он был. Эта часть моей жизни закончилась.

– Рокси…

– Я серьезно, Лили. Если хочешь заколоть откормленного барашка и устроить пир по поводу его возвращения – пожалуйста, ты можешь это сделать. Только не думай, что я буду на этом празднике, – она присела, чтобы собрать раздавленные розы и выбросить их в корзинку для мусора. – Возможно, мы временно поработаем вместе. Но это все. Между нами больше нет и не будет ничего личного. Так я хочу.

– Точнее, ты говоришь, что так хочешь, – спокойно отозвалась Лили. – Может быть, сейчас ты и в самом деле так думаешь. Но ведь все совсем не так, и никогда не будет, – Лили наклонилась и положила руку Роксане на плечо. – Ты не сказала ему про Натаниеля?

– Нет, – она отшвырнула розу и замерла, тупо глядя на пятнышко крови там, где шип вонзился ей в палец. – Когда он сказал про гостиницу, я вначале испугалась, что он уже знает. Но он не знает.

– Солнышко, ты должна ему сказать.

– Зачем? – в ее глазах горели жестокость и ярость.

– Люк имеет право…

– Его права закончились пять лет назад. Теперь все права имею только я! Натаниель мой. Черт побери, Лили, не смотри на меня так! – она вскочила на ноги, лишь бы не видеть этого мягкого и сочувственного взгляда. – А что я должна была сказать? О, кстати, Каллахан, через несколько месяцев после того, как ты отправился прогуляться, я родила твоего сына. Очень похож на тебя. Просто замечательный ребенок. Может быть, я вас когда-нибудь познакомлю, – она прижала руку ко рту, чтобы удержаться от рыданий.

– Не надо, Рокси.

– Я не заплачу, – она покачала головой, а Лили нежно обняла ее обеими руками. – Никогда не плакала из-за него, ни разу. А сейчас – тем более не буду, – но она прижалась к Лили, прислонившись щекой к ее плечу. – А что я скажу Нату, а, Лили? Вот твой папа, о котором я рассказывала, что он уехал. Теперь он вернулся, но не стоит привыкать к нему, потому что он опять может выкинуть тот же фокус. Вот я есть – вот меня нет.

– Он не отвернулся бы от собственного сына. Не смог им пренебречь.

– Я не могу этим рисковать, – она сделала глубокий вдох и шагнула назад, уже твердо держась на ногах. – Если я решу рассказать Люку про Натаниеля, то сделаю это сама и тогда, когда захочу. Слышишь, я говорю совершенно серьезно, – она крепко схватила Лили за плечи. – Пообещай, что ты ничего не скажешь!

– Не скажу, если ты пообещаешь, что сама все сделаешь правильно.

– Я постараюсь. А теперь пойдем, ладно? Это был такой длинный день.

Несколько часов спустя Роксана стояла в дверном проеме комнаты, где спал ее сын. Тени начинали бледнеть, становясь жемчужно-прозрачными перед рассветом. Она прислушивалась к дыханию Натаниеля. Ее ребенок, ее чудо, ее самое сильное волшебство. И она думала о человеке, спавшем в комнате этажом ниже, о человеке, который помог ей создать эту жизнь.

Она вспомнила, как была напугана, когда села рядом со своим отцом и призналась ему, что беременна. Как крепко Макс тогда обнял ее! Постоянная поддержка от него, Мышки и Леклерка. Похожие на смешные варежки, пинетки, которые вязала Лили, обои, которые Мышка купил для детской, молоко, которое Леклерк заставлял ее пить.

Тот день, когда она впервые почувствовала, как шевелился ее ребенок. Тогда она чуть было не сдалась и не заплакала, но сдержалась. Просторные платья, отекшие лодыжки. Первый сильный толчок, от которого она даже проснулась. Уроки ухода за младенцем. Лили вместо преподавателя. И всегда – это маленькое зернышко надежды, притаившееся где-то глубоко в душе, что Люк вернется до рождения их ребенка.

Но он не вернулся. Обливаясь потом, она выдержала восемнадцать часов тяжелого труда, впадая то в отчаяние, то в веселье. Она видела, как их сын вышел из ее лона, она слышала его первый возмущенный крик.

И каждый божий день она смотрела на него, любила его и видела Люка, как в зеркале отраженного в его лице..