Обманутые иллюзии

Нора Робертс Обманутые иллюзии

Брюсу, Дэну и Джейсону, волшебству в моей жизни

…И как хорош

Тот новый мир,

где есть такие люди!

Вильям Шекспир. «Буря» [1]

Пролог

Молодая женщина исчезла. Это был очень старый фокус в современной обработке, но зрители все так же замирали от изумления. Простофили-фермеры на карнавале или лоснящаяся толпа Рейдио-Сити – всех их было одинаково легко обмануть.

Ступив на стеклянный пьедестал, Роксана почувствовала, как зал замер в предвкушении чуда, на серебряном лезвии между надеждой и неверием. Все: от президента до слуги – подались вперед на своих креслах.

Все равны перед магией.

Так говорил Макс, вспомнила она. Много, много раз.

Среди кружащегося дыма и танцующих лучей пьедестал медленно поднимался, торжественно поворачиваясь под звуки Голубой рапсодии Гершвина. Полный оборот вокруг своей оси, чтобы все смогли хорошо разглядеть прозрачный, как лед, постамент со стройной женщиной на нем. И забыть, что их вот-вот обманут.

Представление, учил ее Макс, – это грань между шарлатанством и искусством.

Соответственно музыке Роксана надела темно-синее блестящее платье, которое плотно облегало ее длинное, гибкое тело – так плотно, что ни один внимательный зритель не поверил бы, что под украшенным блестками шелком есть еще что-нибудь, кроме кожи. В длинных рыжих волосах, как в каскаде огня, сияли тысячи перламутровых звездочек.

Огонь и лед. Как они могут сочетаться в одной женщине? – невольно спрашивали себя люди.

Как во сне или в трансе, ее глаза были – или казались – закрытыми, а тонкое лицо запрокинуто вверх, к украшенному звездами потолку сцены.

Пьедестал все поднимался, а ее руки теперь медленно и плавно двигались под музыку, пока не замерли вверху, над головой. Изумительное зрелище, но и практическая необходимость – иначе волшебство не сможет состояться.

Она знала, что это был красивый номер. Дым, огни, музыка, прекрасная волшебница. Ее привлекала театральность происходящего, хотя и забавляло то, что для публики она невольно становилась извечным символом прекрасной одинокой женщины, замершей на пьедестале выше всех мужских тревог и стремлений.

Одновременно этот номер был и чертовски сложен. Для него требовался отличный самоконтроль и чувство времени с точностью до доли секунды. Но даже те, кому повезло достать билеты в первый ряд, не смогли бы разглядеть и тени напряжения на ее безмятежном лице. Никто из них не знал, сколько утомительных часов она провела, оттачивая и повторяя каждый жест из этого номера сначала на бумаге, потом на сцене. Бесконечные и безжалостные репетиции.

Медленно и плавно она поворачивалась, наклонялась, раскачивалась под музыку Гершвина. Танец без партнера в десяти футах над сценой, весь из красок и легких движений. Из зала послышался восхищенный шепот, кто-то зааплодировал.

Они прекрасно видели ее сквозь голубоватый дым и кружившиеся огни. Блестящее темное платье, струящиеся огненные волосы, светлая алебастровая кожа…

И вдруг вздох изумления пронесся по залу – она исчезла. Она исчезла, а на пьедестале рычал и бил передними лапами гибкий бенгальский тигр.

На мгновение воцарилась тишина, та самая упоительная для актера тишина, когда весь зал затаил дыхание от восхищения и за которой грянет овация. Аплодисменты не затихали, пока пьедестал не опустился на прежнее место. Огромная кошка спрыгнула вниз и мягко двинулась вперед по сцене. У черного ящика тигр остановился и опять зарычал, отчего какая-то женщина в первом ряду нервно захихикала. Как по команде все четыре стенки ящика разом упали.

И там оказалась Роксана, уже не в блестящем синем платье, а в серебряном костюме кошки. Она раскланялась так, как ее учили почти с самого рождения, – грациозно и с шиком.

Гром успеха еще гремел над залом, когда она вскочила на тигра верхом, и они вдвоем скрылись за кулисами.

– Отличная работа, Оскар, – с легким вздохом она наклонилась и почесала кошку за ушами.

– Ты отлично выглядишь, Рокси, – ее большой и мощный ассистент защелкнул поводок на блестящем ошейнике Оскара.

– Спасибо, Мышка, – слезая со спины тигра, она откинула волосы за спину. Помещения за сценой были уже закрыты для посторонних. Ее помощники соберут реквизит и укроют его от излишне любопытных глаз. Пресс-конференция назначена на завтра, сейчас она не хочет видеть репортеров. Роксана мечтала о бутылке ледяного шампанского и массажной ванне с обжигающе горячей водой.

В одиночестве.

Задумавшись, она сжала руки – старая привычка, которую, как думал Мышка, она переняла у отца.

– Я почему-то нервничаю, – со смешком проговорила Роксана. – Всю ночь мне какая-то чертовщина мерещилась. Словно кто-то смотрит в затылок…

– Ну а… – Мышка не уходил, а Оскар, пользуясь моментом, терся о его колени. Мышка никогда не был хорошим оратором, а сейчас и вовсе не знал, что сказать. – У тебя там гости, Рокси. В костюмерной.

– Да? – Она нахмурилась, и между бровями появилась тонкая нетерпеливая морщинка. – Кто именно?