Обмануть судьбу

Представляете, что в первые дни после Катастрофы творилось на станции? Крики, плач, ругань – как на вокзале, когда поезда не ходят и уехать некуда. Кто-то застрелился, кто-то кого-то убил – просто так, за неосторожное слово. И среди всего этого ада – плачущие, перепуганные дети. Понимаете, ведь когда это все случилось, этот судный день, весь этот ужас, многие дети остались без родителей, и даже совсем маленькие. Кого-то мать успела втолкнуть на станцию, а сама уже не смогла войти. Кто-то в школу ехал – бывает, и первоклашек отправляют одних, смотря какие родители. И, пока остальным не до этих сирот было, Морозов успел их собрать вокруг себя. Им же надо было, чтоб кто-то помог, объяснил всю эту жуть, да хотя бы просто утешил. Они же в шоке были, им страшнее, чем взрослым. А родители им мало чем могли помочь – я бы сказала, они сами нуждались в утешении, лишь единицы нашли в себе силы посмотреть в лицо случившемуся. Поэтому, когда уцелевшие поняли, что Морозов детьми занимается, обрадовались даже. Стал он вроде воспитателя осиротевших малышей. Ему даже некоторые родители стали своих собственных подбрасывать иногда. Ведь в сущности, с детьми в ту пору только мы с ним и занимались – старались их учить, лечить, успокаивать. Даже сошлись немного с Юрой на этой почве. Кто ж знал, что потом все так закончится? Мы вместе думали, какие книги подбирать детям. Ведь после этого жуткого шока вряд ли им годились истории, какие любили писать для детей раньше, – про дружбу розового щенка с голубым котенком. Но Юра был замкнутым человеком, вещью в себе, с ним можно было общаться до определенного предела – а ближе этой границы он не подпускал никого. А потом, уже через несколько лет, была эта история с мальчиком. Малыш болел, температурил, кажется, определили воспаление легких, и однажды Марина, жена Пети Крюкова, увидела, как Морозов ему что-то вколол. Тогда она не придала этому значения, но через два дня парнишка умер – тогда она и вспомнила. И тут же пошли слухи, волнения. Он уверял, что пенициллин вколол, просто лекарство было уже просроченное, оттого и не помогло, но ему не верили. Видно, люди давно уже с подозрением на него глядели – настораживало их то, как Морозов умел детей к себе привязать. Ведь малыши его слушали, раскрыв рот, больше, чем родителей своих. Было в этом что-то странное… словно Юра их околдовал. Они так прикипели к нему – кто-то из сирот его папой звал, а кто-то – дедушкой. Он вообще-то не старым сюда попал, но выглядеть вскоре стал старше своих лет, как и все мы здесь, – она коснулась рукой лица.

– Вы – красавица, – искренне сказал Айрон.

– Да бросьте вы, – она отмахнулась, явно польщенная, браслеты весело зазвенели. – Да, на чем мы остановились? Юра им праздники устраивал на Новый год, он для них сам был, как Дед Мороз, как волшебник. В общем, все это недовольство копилось-копилось, да и выплеснулось наружу, люди стали требовать, чтоб он убирался со станции, и он согласился, только попросил день на сборы. А в следующую ночь действительно ушел. Да только не один.

– Он увел с собой детей, – догадался Медный. – Черт! – крикнул он, вспомнив, как собирались вечером на поверхность Крот, Федор и Искра, обмениваясь многозначительными взглядами, думая, что никто этого не замечает. – Подождите меня, – сказал он опешившей женщине.

– Да куда ж я отсюда денусь? – усмехнулась она. – И спешить мне уже некуда.

Он помчался обратно, но встретил только Следопыта. Ни Крота, ни Искры, ни Федора поблизости не оказалось. Он кинулся в палатку, принялся рыться в вещах – так и есть, их костюмы химзащиты тоже отсутствовали.

– Где они? Ушли?

– Да, хотели наверх сходить, по магазинам ближайшим пошарить, жратвы какой-нибудь принести, – невозмутимо отозвался Следопыт. – А что?

– Да ведь они наверняка в парк пошли!

Следопыт пожал плечами. Казалось, его это не удивило.

– Чего волноваться? Дело молодое. Придут… наверное. Нагуляются, жрать захотят – вернутся.

– Черт, – повторил Айрон. – Как я сразу не догадался? Тогда, в прошлый раз, духи парка уже взяли свое, получили свою жертву. Но хватит ли им этого? Кого они возьмут на этот раз? Кто будет следующим?

Следопыт искоса посмотрел на него. Айрон опомнился.

– Скоро вернусь, – буркнул он и отправился назад, к Валентине. Надо было узнать как можно больше. Те давние события могли дать ключ к происходящему.

По пути он увидел женщину, баюкавшую сверток в замызганном одеяльце. Мужик пытался сверток отнять, никто почему-то не обращал на них внимания, женщина тихо выла. Вдруг сверток упал, Айрон подхватил его. Все произошло слишком быстро. Женщина вырвала сверток у него из рук. Айрона больше всего испугало то, что из одеяльца не раздалось ни звука.

– Убился? – испуганно спросил он, наклоняясь, пытаясь увидеть, что там у нее.

Женщина прижала сверток к себе. Уголок одеяльца отлетел, на Медного смотрела морда игрушечного медведя, невероятно грязного, с желтыми стеклянными глазами.

– Отдай, – занудил опять мужик, – не велено игрушки держать, от них зараза и анти… антисанитария.