Обломки нерушимого

– Да что вы, матушка! Мне нет нужды быть неискренней с вами. Вы же так добры ко мне, – весело сказала Никки. При этом в каждом ее слове не было и намека на сарказм. Она обращалась к матери с подлинной, накопленной за все несчастливые детские годы любовью. Но Никки было неловко и непривычно открыто проявлять свои чувства, поэтому она и прикрывалась шутливым тоном и вычурными фразочками, как оборонительным щитом. А трагедия тем временем надвигалась все ближе и ближе…

– Перестань ёрничать! – истошным голосом завопила Кармэл. – Где колье?!

– Какое колье, родименькая моя?

– То, которое ты своровала у меня, негодяйка!

– Ха, чего?! Женщина, вы в своем уме?

– Никки, твое запирательство не приведет ни к чему хорошему. Клянусь, я больше не буду злиться, я прощу тебя сразу же. Ты только признайся, ладно? Неужто у тебя ничего святого нет? Будь, пожалуйста, человеком. Скажи правду. И верни то, что принадлежит мне!

Приподнятое настроение Никки исчезло восвояси. Казалось, даже бархатные головушки роз поникли в этот момент вместе с ней. «Не для перемирия она позвала меня, а для очной ставки! Вот так мамашка у меня!»

И все вернулось на круги своя.

– …Ясненько. У тебя, мамулька, горячка. Перепила, да? Одиночество совсем доконало?

– До чего же ты докатилась, Никки? Воровать у матери! Какая низость!

– Маразматичка ты гребаная! Никогда в жизни я ничего твоего не возьму. Я брезгую, в конце концов!

Никки схватила горшочек с унылой розой и помчалась к себе в комнату. Через некоторое время ее побеспокоила Клара.

– Пустишь?.. Я знаю, что произошло.

– И что же? Кармэл прислала тебя выбивать из меня показания?

– Мама, скорее всего, ошибается.

– Не «скорее всего», а «как всегда»! Надо же… Она готова была убить меня из-за этой чертовой побрякушки! Я теперь сама хочу найти то колье и сунуть ей в рожу! Она, поди, посеяла его по пьяни, а я теперь крайняя! Ну почему так?! Почему?! – причитала Никки, утирая слезы. – Чуть что, так сразу во всем винят меня!

– Не знаю, стоит ли тебе говорить об этом… Возможно, это и не относится к делу.

– Клара, ну тут без вариантов. Продолжай, раз начала.

– В общем… я вчера видела Калли.

– И эта новость должна шокировать меня?

– Я видела, как она вышла из нашего дома с какими-то парнями, – уже смелее сказала Клара.

– Вышла из нашего дома? – переспросила Никки.

– Да.

Все это звучало неправдоподобно. Калли было известно, что Никки на выходные останется в Мэфе. Так зачем она приехала к ней? Да еще и не одна. И как она посмела без спроса зайти в чужой дом? Бред какой-то.

– А ты не могла перепутать ее с кем-то? Может, Кармэл привела кого-то?

– Нет. Мама была уже у миссис О’Нилл. Это точно была Калли.

– Так, сеструлька-говнулька, ты пока помалкивай, хорошо? Этому должно быть логичное объяснение. Я все выясню.

* * *

Калли была на смене в «Кэнди Грэдди». Кафе битком набито. Беспрерывная болтовня посетителей под симфонию поварских выкриков и посудного звона долго не позволяла Никки быть услышанной.

– Калли! Да что ж ты будешь делать… Калли, обернись!!!

– О… привет! Народу полно, ничего не успеваю.

– Ну хотя бы минутку удели мне. Ты же так сильно хотела встретиться со мной.

– Я?..

– Ну да. Иначе зачем ты приезжала ко мне вчера?

– Я не… – Утомленные глаза Калли наполнились младенческим ужасом. – Никки, я вчера весь день работала. Меня не было в Бэллфойере.

– Эй, плюшечка! – Никки подозвала второго официанта – чрезмерно упитанного паренька с копной черных кудряшек на голове и убогим островком усиков под носом. – Скажи, пожалуйста, Калли работала вчера?

– Нет. Была смена Шанти и…

– Все, спасибо. Проваливай.

Калли напряглась до кончиков волос, стала нервно теребить края своего фартучка.

– Вчера был довольно странный день, Калли. Во-первых, у Кармэл пропало дорогущее украшение. Во-вторых, Клара видела, как ты вышла из нашего дома с какой-то шпаной, а в-третьих, ты весь день была в «Кэнди Грэдди», но тебя здесь никто не видел. Мистика какая-то! Или кто-то морочит мне голову, а? Нам все-таки стоит поговорить. И прямо сейчас.

Они вышли на улицу, закурили. Калли всё смотрела куда-то в сторону. Выглядела она очень замученной, предельно уставшей.

– Скажи одно: ты вляпалась во что-то? – спросила Никки.

Калли только кивнула.

– И все настолько серьезно, что ты решила обокрасть меня? Свою подругу?! Я, конечно, понимаю, голхэмская жизнь – не сахар, но воровство – это уже последнее! У меня теперь проблем выше крыши из-за тебя! Мать меня во всем обвинила! Меня и так в этом доме ненавидят, так теперь с твоей помощью все еще больше обострилось. Зачем ты так?! Калли, ты же всегда была за честность! Что с тобой стало? С кем ты связалась?!

Могла ли Калли признаться Никки в том, что она связалась с Инеко и Савьером Бейтсом не по своей воле? Могла ли рассказать про то, как она решилась убить Бронсона Кинга, чтобы спасти Элеттру, и наняла для этого Сафиру Фрай, а теперь вынуждена отрабатывать крупный долг, участвуя в грабежах в качестве наводчика? Ведь потом еще придется выложить всю правду про отношения мистера Кинга с дочерью, а Калли поклялась хранить до конца жизни эту мерзкую тайну.