Обитель Неудачников (СИ)

И у меня, хоть я и жил как бы на выселках, своё начальство тоже имелось, номинальное и фактическое. Номинальное находилось в двадцати километрах отсюда в райцентре и особо не докучало, занятое больше своими проблемами, чем заботами устроить сельскому участковому адову жизнь. Общих показателей я не снижал и про меня благополучно забывали, точнее закрывали на мой участок глаза. А если кто начинал вдруг активно завидовать, что я слишком блатной, а значит меньше всех пашу, то начальник управления быстренько промывал завистнику мозги. Вместо ежедневных совещаний я ездил в район раз в неделю, где без всякого удовольствия окунался в бестолковую деятельность управления. Добирался я до райцентра на Кузьмичёвом Урале, хотя мог бы и на личной BMW. Плевать я хотел на усмешки коллег за мой драндулет, меня это просто прикалывало. Участковый на мотоцикле, как в старых фильмах.

Моим фактическим начальником являлся замглавы поселковой администрации Матвеев. Геннадий Александрович в отличие от главы поселкового совета, пузатенького мужичка с мутными глазками, был гораздо представительней. Метр восемьдесят пять роста, широкоплеч, подтянут, всегда в отглаженном костюме и кипельно-белой рубашке. Он напоминал второго секретаря из рассказов отца. В до перестроечную эпоху в союзных республиках вторыми секретарями обязательно были русские. Первыми секретарями числились представители той или иной народности, а основную работу вели те, кто в ней понимали, то есть замы. О чинах Матвеева я не любопытствовал, но, думаю, встретил бы его в родном управлении в звании не ниже подполковника.

Матвеев тоже в мои дела особо не лез, видя, что я и сам справляюсь. Иногда он вызывал меня для беседы, где я ему докладывался. По тому, как он слушал и по ходу моего рассказа комментировал, в поставщиках информации (стукачами называть жителей Царёва почему-то у меня язык не поворачивался), у него недостатка не было.

Мужик он был умный и под его началом работалось комфортно. Благодаря ему большинство кампанейщины проходило, не задевая меня.

- Что, борьба с самоговарением? - смеялся на мои жалобы Матвеев, - Как можно бороться с самогоноварением? Это бред. Самогон горят, а не варят. И мы, как нормальные люди, самогонку тоже не варим, мы её так, сырую пьём.

По особо дурацким директивам, спускаемым на мою голову, он напрямую связывался с моим самым большим начальником:

- Борисыч, я понимаю, что и тебя грузят всякой бестолковостью, но и ты нас пойми, где мы возьмём бабок, торгующих семечками и огурцами в неположенных местах? Если только сами не назначим, потом оштрафуем для галочки. Будь человеком, не требуй с моего участкового свои показатели... Конечно... Конечно... Не за просто так... В следующий раз обязательно с ним мой привет передам.

После этого я шёл к нашей Ромуальдовне за трёхлитровым приветом для районного начальника.

- Не путай коррупционную составляющую с данью традициям, - поучал меня Матвеев, - Даже в библии говорится: "Подарок у человека даёт простор и до вельмож доведёт его" .

Вот какой у меня начальник. Как-то я поделился с ним наблюдениями, что местный контингент, особенно Егорыч, бывает резок в оценках нашей политики и руководства. В академии нас учили в первую очередь обращать на это внимание. На мои слова Матвеев неожиданно беспечно отмахнулся:

- Не заостряйся. Таланты да гении всегда властью недовольны. Потому как творец не терпит насилия над собой. А государство и есть аппарат подавления. Наши, хоть и по старинке "Голос Америки" слушают, по сути, не опасны, потому, как мозги без характера, как мужик, без потенции.

Вот какой начальник! Дай бог каждому такого, чтоб за ним и в огонь, ив воду.

НА ЛЮБОВНЫХ ФРОНТАХ БЕЗ ПЕРЕМЕН

Да и не было любовных фронтов как таковых. Столичные отношения меня не тянули и не тяготили. А здесь? Здесь увидим.

Попав в Царёво, по первой, да по глупости, я печалился, что служба моя будет проходить вдали от столичных красоток. Они - изюм, никакого сравнения даже с трижды миленькими провинциалками. Во всяком случае, мой прежний опыт знакомства с последними оставил лишь осадок в душе. Я нормальный человек и не хочу, чтобы во мне видели дичь, ну и лоха, само собой. Я - ещё не гарантированная прописка в столице. Мой приезд в Царёво тому подтверждение. Представляю себе выражение лица девицы из Какого-Нибудь-Задрипинска, которой бы утром я заявил:

- Милая, меня отправляют служить в сельскую глубинку. Ты со мной? Или как?

Ну, конечно же "Или как?". Она столько сил потратила, чтобы зацепиться за столицу и опять грязь месить? Нет такой любви, что заставит её сделать это. Почему грязь? И почему месить? А разве нет? В больших, наверное, получше, а в малых провинциальных городах вечно асфальта и бордюров не хватает. Отсюда и грязь. Бывали, знаем.