Обитель

— И поэтому ты хочешь призвать ночных призраков? — поинтересовалась она, когда я закончила. Злости в ее голосе не было, только усталость с толикой раздражения.

— Да. Надеюсь, что они сумеют объяснить мне, почему не пришли за телами.

— А если не объяснят? Если они сами не знают?

— Ну, тогда и я не знаю, — сказала я, решив, что сейчас лучше быть честной, чем умной. — Придумаю что-нибудь.

— Да уж, придумаешь, — фыркнула Лушак. — И сколько из тех, кого ты «охраняешь», умрут, пока ты придумываешь?

Это был меткий удар.

— Я делаю все, что могу.

— А этого достаточно?

— Ты поможешь или нет? — Квентин, на другом конце комнаты, вздрогнул от этих слов. У Лушак были тысячелетия, чтобы научиться выводить людей из себя. Возможно, это уже изначально был прирожденный дар, но теперь она способна высказать в одном слове океан оскорблений.

— Не надо бы, но помогу, — сказала она. — В основном потому, что без меня ты все равно попытаешься, и тебя убьют, а я даже не посмотрю. Ручка у тебя есть?

— Есть, — соврала я и жестом изобразила Эллиоту, что пишу. Он дал Квентину блокнот и ручку, а тот быстро принес мне. Я кивнула ему, не отрывая уха от трубки. — Диктуй.

— Сначала задай мне вопрос.

— Лушак, я…

— Ты знаешь правила. Спроси меня, и я скажу.

— Как призвать ночных призраков?

— Молодец. Итак, тебе понадобится…

И она принялась скороговоркой перечислять ингредиенты и ритуальные жесты, как простые люди составляют список покупок. К счастью, я быстро пишу. Квентин скорчил гримасу, глядя, как я заполняю листки подробными инструкциями. Наконец Лушак закончила диктовать и буркнула:

— Все поняла?

— Кажется, да. Сначала нужно…

Она меня перебила:

— Вот и хорошо. Запомни: не наглей и будь искренна. Они будут слушать смысл твоей речи, а не форму, и если ты не будешь верить в то, что говоришь, ночные призраки имеют право забрать тебя как жертву. — Она помолчала. — Надо было мне тоже устроить сделку таким же образом. Надоешь мне — и я тебя съем.

— Лушак.

— Да?

— Это получится?

— Соблюдай мои инструкции, и получится. Ты вообще понимаешь, кого призываешь?

— Вроде, да.

— Хорошо. Все делай в одиночестве. Они не ответят, если вызов не будет единым целым.

Я бросила взгляд на Квентина с Эллиотом. Им это не понравится.

— Ладно. Я понимаю.

Придется объясняться в процессе приготовлений.

— Пойми и то, что это был твой последний вопрос. Мой долг уплачен. Больше я тебе ничего не должна. — На этом связь оборвалась.

Я повесила трубку и произнесла:

— Я знаю, Лушак. Я знаю.

Она была должна мне один честный ответ на любой вопрос. Теперь она не должна мне ничего. Если я выберусь из Эй-Эль-Эйч живой, то, возможно, явлюсь домой на собственную казнь.

Неужели есть специальный закон, по которому жизнь не может быть простой?

— Тоби, что случилось? Что она сказала? — Квентин, судя по голосу, был на грани паники. Не каждый день видишь, как за помощью обращаются к чудищу из детских кошмаров.

— Она сказала…

Что убьет меня. Я сделала глубокий вдох, отогнала эту мысль и начала по новой:

— Она сказала, что это возможно. Что я могу вызвать ночных призраков.

— Что-что сделать? — спросил Эллиот с круглыми от ужаса глазами.

Я повернулась к нему.

— Ты разве не слушал? Я собираюсь вызвать призраков, чтобы они сказали мне, почему не приходят за телами.

— Ты уверена, что это разумно? — Эллиот встревожился больше Квентина, что позволяло догадаться, кто из них двоих имеет большее представление, на что способны ночные призраки.

— Нет. Но Лушак объяснила, как это сделать, и я буду следовать ее инструкциям.

— Как ты вообще смогла позвонить Лушак? — поинтересовался Квентин со смесью страха и благоговения.

— Взяла у нее номерок. — Я со вздохом оглядела набросанный торопливым почерком список ингредиентов. — Эллиот, поблизости есть цветочный магазин?

Описанный Лушак ритуал был кошмаром садовника, поскольку требовал высушенные образцы всех обычных в мире фейри цветов и с дюжину необычных. В плане символики, это было понятно. Но раздражало в плане перспективы все это добывать.

— Да, есть… — медленно сказал Эллиот.

— Отлично. Не окажешь мне одну малюсенькую услугу?

Те, кто со мной хорошо знаком, знают, что если я прошу об услуге, лучше всего сбежать немедля, особенно если я прибегаю к словам вроде «малюсенькой». Я редко пользуюсь уменьшительными. Стейси с Митчем, едва я открыла бы рот, немедленно вспомнили бы, что им нужно срочно вылетать на Таити. К счастью, Эллиот меня так хорошо не знал. Бедняжка.

— Конечно… А… что тебе нужно? — Он нервно взглянул на телефон. Исходя из подслушанного, он, наверное, ожидал, что я попрошу живого цыпленка и разделочный нож.

— Вот это. — Я переписала список на чистую страницу. — Лучше всего сушеные, увядшие тоже сойдут. Цветочники, возможно, не захотят продавать завядшие цветы — тогда тебе придется покопаться в выброшенных на свалку. — Я вырвала листок и подала Эллиоту. — Они мне нужны, чтобы создать круг. Ритуал начнется на закате.

Следует отдать Эллиоту должное: слова о ритуале он воспринял достаточно хладнокровно.

— Займусь немедленно, — пообещал он. — Еще что-нибудь понадобится?

Я сверилась с блокнотом.